Статус воображения согласно первому изданию «Критики чистого разума»
Согласно первому изданию «Критики чистого разума» воображение выступает самостоятельной способностью души, которая наряду с двумя другими способностями — чувственностью и рассудком — ответственна за конституирование процесса познания. При этом трансцендентальный статус воображения Кант разбирает в контексте синтетической деятельности воображения, отличая ее от двух других видов синтеза: от синопсиса многообразного посредством чувства (синтеза многообразного в созерцании) и от единства синтеза посредством апперцепции (синтеза узнавания в понятии).
Несмотря на то, что воображение по Канту и выступает собственно способностью синтеза,[36] тем не менее его деятельность сводится только к одному из видов синтеза: к синтезу воспроизведения (который в свою очередь может быть репродуктивным, т. е. основанным на законе ассоциативной связи, или продуктивным). Однако то, почему Кант был вынужден ввести такой троякий синтез, должно быть прояснено более конкретно.
Кант начинает с того, что откуда бы не проистекало наше познание, оно всегда покоится на внутреннем чувстве, т. е. на времени.[37] Данный постулат Канта непосредственно связан с тем, что он понимал под «многообразным». Введение синтеза схватывания в созерцании свидетельствует о том, что в самой человеческой рецептивности уже имеется некое единство, которое привносится самим чувством, а именно чистыми формами созерцания (пространством и временем). Многообразное «дается» посредством чистых форм созерцания, в этом смысле последние выступают тем, что объединяет всякое данное в чувстве в однородный класс. Синтез аппрегензии делает возможным то, что все наши впечатления объединяемы в один класс благодаря их отношению ко времени как форме внутреннего чувства.
Но зачем требуется синтез воспроизведения в воображении, если данное в чувстве уже в определенном роде синтезировано? Как соотносится синтез схватывания и синтез воспроизведения? Если эмпирическое воображение выступает такой способностью, которая согласно закону ассоциации связывает одно явление с другим (на основе опыта, который обычно указывает нам определенную последовательность явлений), то трансцендентальный синтез воображения должен выступать тем, что делает возможным эмпирический синтез воображения, той основой, которая указывает, «что даже наши априорные наглядные представления доставляют знания только тогда, когда содержат связь многообразия, доставляющую возможность непрерывного синтеза воспроизведения». И все же, в каком смысле эта трансцендентальная способность может быть способностью репродукции? Данный вопрос может быть поставлен и как вопрос о соотношении репродукции и времени, что и сделал М. Хайдеггер,[38] а вслед за ним его ученик X. Мёрхен. Основным их аргументом выступает то, что для Канта репродукция означает прежде всего репродукцию наличного, а не репродукцию временного:
Ближайшее определение способа временности репродукции остается для Канта в определенном смысле безразличным, поскольку внутренняя временность репродуцируемого сущего нивелируется до простого наличного. Хотя репродукция есть созерцание «без присутствия предмета в настоящем», предмет понимается как бывший настоящим, присутствующим, наличным, как больше не наличествующий; его бытийным модусом является модус наличия.[39]
Таким образом, не репродукция вообще, а именно репродукция наличного, или присутствующего, является темой Канта, тем самым вопрос о соотношении времени и репродукции, или соотношении синтеза многообразного в созерцании и синтеза воспроизведения в воображении, остается в философии Канта непроясненным.
Третий субъективный источник познания — синтез узнавания в понятии. Репродукция многообразного явлений (согласно закону ассоциации) находит свое основание в единстве трансцендентальной апперцепции. Такое единство апперцепции является в свою очередь синтетическим.[40] Именно в связи с единством апперцепции впервые в кантовской «Критике» появляется так называемое «продуктивное воображение»:
37
Кант И. Критика чистого разума. С. 501 (А 98): «Откуда бы ни происходили наши представления, порождаются ли они влиянием внешних вещей или внутренними причинами, возникают ли они a priori или эмпирически как явления — все равно они как модификации души принадлежат к внутреннему чувству и как таковые все наши знания в конце концов подчинены формальному условию внутреннего чувства, а именно времени, в котором все они должны быть упорядочены, связаны и соотнесены».
38
См., напр.: HeideggerM. Kant und das Problem der Metaphysik. Fr. a. М., 1991. S. 164–167.
39
Miirchen H. Die Einbildungskraft bei Kant // Jahrbuch far Philosophie und phanomenologische Forschung. Bd 11. Halle, 1930. S. 63.
40
Согласно интерпретации Хайдеггера все три синтеза выступают в определенном смысле «времяобразующими». «Чистый синтез аппреген зии как предлагающий "настоящее вообще" является времяобразующим» (Heidegger М. Kant und das Problem der Metaphysik. S. 174). Точно так же образует и «чистый синтез в модусе репродукции… бывшее как таковое» (Ibid. S. 176). И, наконец, чистый синтез узнавания в понятии есть «изначальное образование… будущего» (Ibid. S. 180). Хайдеггер выдвигает тезис, что все три синтеза выступают проявлением трансцендентального воображения, при этом последнее идентифицируется им с «изначальным временем»: «Если трансцендентальное воображение как чисто образующая способность образует в себе время… то до вышеуказанного тезиса имеется следующее: трансцендентальное воображение есть изначальное время» (Ibid. S. 181). Воображение и является, по Хайдеггеру, тем, что Кант обозначал «неизвестным общим корнем» познания.