-Как Светлана?
-Через пару недель выйдет на работу. Даже переломов не оказалось.
-А Кирилл?
- Ему еще долго лечится. − Сафонов изобразил одну из своих гримас. - Дело в свою очередь со смертью Гладышевой не заканчивается. Розенбаум, Песков, Газарова - это все еще растянется на много месяцев.
Они посидели молча. Наконец Сергей спросил:
- Светке не грозит превышение самообороны?
- Светке? -шеф уставился в пространство. -Не, я научил ее за эти годы писать всевозможные рапорты. Ничего не будет. − подполковник встал из-за стола. - Ладно. Обо всем этом мы еще поговорим. Знаешь, что?
- Что?
- У меня есть неплохая идея: дать тебе отгул. Сходишь наконец на пляж. Согласен?
- Согласен. Хотя я не люблю жару.
В то время как бушевали страсти в ГУВД и прокуратуре по делу, которое могло еще занять много месяцев, Светлана восстанавливалась дома в режиме постепенного увеличения нагрузок. Она все это время безвылазно находилась в своей квартире, игнорируя любых гостей и не отвечая на телефонные звонки.
Душевное спокойствие к ней постепенно возвращалось, несмотря на то, что в ее воображении она время от времени приходила на место событий в доме психатра Бонго. Это было неизбежно в течение долгих выходных в одиночестве, которые она иногда делила с бокалом дешевого столового вина.
За время вынужденного простоя она изменилась. Ничто не было тем же самым, никакие запахи, виды, звуки или эмоции ее полностью не удовлетворяли. Отсутствие чего-то ее беспокоило, и чувство опустошенности пронизывало каждый момент.
Все же в начале августа, когда жестокая высокая температура обосновалась по всему Черноморскому побережью, Светлана в один заход убрала весь ненужный хлам с балкона и разлеглась на принесенной из кладовой добротной туристической раскладушке, совершенно голая, только надев пляжные очки от солнца. Наконец все было улажено. Не ожидалось никаких неожиданностей, способных нарушить прошлое или испортить будущее. Верхний этаж позволял ей не беспокоиться об озабоченных зеваках, пялящихся на любительниц загара.
Она потеряла счет времени, и отметила, что она хотела это сделать больше всего. Еще совсем недавно это было недостижимо. Все, что она делала, все, о чем она думала, напоминало ей о Рите Гладышевой и ее жертвах.
Светлана выпила заранее принесенный стакан минералки и начала по детской привычке сосать лед, когда издалека услышала, что автомобиль остановился внизу перед домом. Стена сада заблокировала улицу за исключением темно-зеленых пологов диких слив, но она слышала, как открывают и закрывают дверь авто. Была краткая тишина, пока шаги не отозвались на тротуаре, и затем она слушала их продвижение к дому, затем человек остановился, прежде чем достиг подъезда. Он сделал паузу, и затем хлопнула дверь.
Консьержа в доме шестидесятых годов постройки не было и Светлана, войдя в комнату, слышала, как человек не спеша, осторожно, поднимается вверх по лестнице. Светлана ждала, автоматически съедая тающий в руке лед, глядя на декорированную входную дверь, когда человек остановился на ее этаже.
Она шестым чувством поняла, что неизвестный пришел именно к ней, зная, что она дома.
Сегодня никакие гости не ожидались: ни шеф, подполковник Сафонов, ни коллеги по отделу - Платов, Девадзе, Шаров, ни козлы из прокуратуры, заставившие ее написать уже с десяток объяснительных по делу Гладышевой. Все они позвонили бы заранее.
Таким образом, это вполне мог быть тот, чью деятельность ей приходилось расследовать по долгу службы.
Светлана тихо закрыла балконную дверь и открыв ящик стола, достала из лежавшей там кобуры табельное оружие. Голая женщина с пистолетом - весьма эротично, подумала она мельком. Я жду тебя, незваный гость.
За дверьми послышался шорох и, наконец, на столе у Светланы задергался, заверещал мобильный.
Возович посмотрела на номер. Он ей был хорошо знаком.
− Слушаю. - одновременно она продолжала контролировать вход в квартиру.
− Это Ксения, раздался деловой голос. - Мне сказали, ты дома, я стою возле твоей двери. У меня для тебя кое-что есть. Впустишь?
Светлана накинула валявшийся на изголовье кровати халат и, убрав пистолет в карман, повернула ручку двери, на секунду остановившись перед второй, металлической. Посмотрев в глазок - сказывалась профессиональная острожность, она распахнула последнюю преграду, где ее взору предстала улыбающаяся Ксения с большой, перетянутой лентой коробкой.
− Ксюха, ну ты даешь, − только сказала она.