Ее искренность ободрила их. Ощутив необъяснимую тягу к пламени, вспыхнувшему в глубине зеленых очей, Морган мягко спросил:
– А что из развлечений любите вы, мисс Каррингтон?
– Езду верхом, – с готовностью ответила она. – Очень люблю бывать на свежем воздухе. Вечером можно отдохнуть за шитьем, легкое чтение всегда доставляет наслаждение, хотя у меня редко бывает свободное время, чтобы побродить по аллеям моих личных склонностей.
– Вы управляете имением совсем одна?
– Я нанимаю мало слуг, – призналась Алиса. – Одной мне работается лучше, и лорд Каррингтон не возражает.
– Лорд Каррингтон… Почему всегда так официально вы упоминаете вашего отца?
Алиса в недоумении воззрилась на герцога:
– Никогда не думаю о нем иначе. Для меня он был лордом Каррингтоном всегда, даже в раннем детстве.
Морган подивился такой отстраненности отца, требовавшего подобной формальности от маленькой девочки.
– Наверное, стремился дать вам благородное воспитание. Вам едва ли не хватает чего-то из общепринятых добродетелей.
– Да, я не пью супа с края тарелки, не ем руками, – засмеявшись, согласилась Алиса. – Моя няня, Мейвис, приобщила меня к цивилизации. А потом гувернанткам, точнее, целой их череде, удалось отшлифовать меня, стесав все острые углы.
– Целой череде? Вы были трудным ребенком? – Морган мог представить ее себе только как капризную девочку, живую, любознательную и своевольную.
– Резвым. Прилично так выразиться, ваша светлость? – ответила Алиса. – На самом деле обычно я вела себя хорошо. Но вечное желание ублажить каждую из многочисленных и очень разных гувернанток умерило мой пыл.
– А почему же их было так много?
– У лорда Каррингтона была досадная привычка пренебрегать выплатой им жалования. В итоге каждая вынуждена была изыскивать более стабильное положение. Некоторые уходили сразу, иные немного задерживались.
Наполняя свой бокал, Морган произвел в уме любопытную оценку – чем больше он узнавал об Алисе, тем больше она его привлекала. Она представилась ему простой, без выкрутас. Выросла в деревне, прямодушна, сообразительна. И он все время видел прелестные зеленые глаза.
– А радости эксцентричного местного общества вы разделяете, мисс Каррингтон?
– Ваша светлость, я не бываю на приемах и собраниях местной общины. Из-за репутации лорда Карринггона, прослывшего здесь мотом и игроком, я уже давно, много лет назад, оказалась в незавидном положении. А потом, занявшись управлением поместья, я, на свою беду, слишком отошла от удобоваримой роли старой девы. Поэтому мне нет доступа в дома дворян нашего графства.
– Не так уж необычно, что женщина занимается собственными финансами, – уверенно произнес герцог, и на его красивом лице появилось примирительное выражение. – Например, моя бабушка, вдовствующая герцогиня, активно интересуется своими делами.
– Ваша бабушка – вдова. Вдовам всегда дозволялась гораздо большая свобода действий. Кроме того, заниматься финансами и управлять имением – далеко не одно и то же.
– Люди зачастую относятся с подозрением к тому, чего не вполне понимают, – сказал Морган.
– Возможно, – допустила Алиса. – Однако мое поведение считается неприемлемым не только из-за чего, что я, незамужняя женщина, выполняю мужскую работу. Увы, непростительный грех мой заключается в том, что я компетентна и преуспеваю. – Она поднялась. – Перкинз уже растопил камин в передней гостиной. Быть может, прервемся?
Алиса почувствовала себя неудобно от того, что беседа сконцентрировалась на ней, и была рада возможности переключить внимание герцога. Когда они шли по холлу, она присматривалась к этому высокому человеку, шагавшему рядом с нею, и придумывала, как получше завести разговор о слугах, о том, чтобы их оставили здесь. Она сказала им, что он порядочный человек, но это было просто обнадеживающее предположение.
– Вы играете, мисс Каррингтон? – спросил герцог, когда они вошли в гостиную.
– Нет, ваша светлость, я не умею играть на фортепьяно. Мисс Гиббонз, одна из гувернанток, одаренная небольшим музыкальным талантом, проработала у нас ровно столько, чтобы научить меня играть простые гаммы. Я даже нот не умею читать.
– Ушла, потому что ей не платили?
– Нет. Ее напугал лорд Каррингтон, – ответила Алиса, слегка зардевшись от смущения. – Мисс Гиббонз была очень хорошенькой и гораздо моложе других гувернанток. Однажды вечером лорд Каррингтон, перебрав, по-моему, портвейна, предпринял попытку оскорбить ее физически. После этого довольно скоро, насколько помню, она и уехала.
Герцог промолчал, и Алиса пожалела, что высказалась столь прямо и неделикатно. Ей показалось, что герцог шокирован той язвительностью, с которой она описала, как лорд Каррингтон напился и пытался злоупотребить доверием беззащитной женщины. Она знала, что ей не следовало бы так понимать это происшествие и тем более распространяться о нем вслух. У пристойной беседы весьма строгие правила, и прямота допустима до известных пределов.
Решив вовлечь герцога в разговор, позволяющий ей получше разобраться в нем, Алиса уселась на стульчик у камина. Герцог принялся расхаживать по комнате, а ее зеленые глаза неотступно следовали за его широкими плечами.
Она невольно залюбовалась тем, как элегантно скроен и с каким небрежным артистизмом надет его вечерний костюм. От герцога веяло сдержанной силой и властностью. Она поняла, что этот человек добивается всего, чего захочет. Надо быть осторожной, не восстанавливать его против себя, коль скоро лелеешь надежду пристроить у него своих слуг.
Герцог остановился и повернулся к ней лицом. Улыбнулся ей совершенно открыто, и обезоруженная Алиса всем существом ощутила притягательную силу обаяния серебристо-серых глаз. Довольно долго они смотрели прямо в глаза друг другу.
И в полном смятении Алиса выпалила:
– Так что вы собираетесь делать с имением? Почувствовав себя неуютно под откровенным ее взором, герцог переступил с ноги на ногу.
– Мой младший брат Тристан скоро женится. Я решил отдать это поместье ему. Тристану всегда нравилась деревня. Полагаю, он будет счастлив жить здесь.
Несколько успокоившись, Алиса на мгновение задумалась над этой новостью, прикидывая, сработает ли она в ее пользу.
– Ваш брат возглавит ведение хозяйства?
– Конечно.
– И он будет решать, кому остаться, а кому уйти?
– Мисс Каррингтон, какое имеет значение, кто станет во главе? Иль вы планируете работать здесь?
– Как вы считаете, ваш брат рассмотрел бы такую возможность? – спросила Алиса, в надежде засияв глазами. – Знаю, это не принято, но я – весьма квалифицированный управляющий и вполне наглядно показала, что способна восстановить процветание хозяйства.
Некоторое время Морган обдумывал, сколь серьезно ее предложение. Затем заговорил, не скрывая скептицизма:
– Управлять своим родовым имением – одно дело, а работать управляющим по найму – совсем другое. Боюсь, идея нанять управляющим женщину покажется Тристану чересчур передовой. Он, как и я, считает, что в обществе у женщин есть свое место, которого им и следует придерживаться.
– Свое место, – тихо повторила Алиса, явно обиженная самонадеянным тоном герцога. – Где, точнее?
Губы герцога искривились от удивления ее возмущенным видом.
– Место женщины? – он откинулся к спинке кресла, вытянул длинные ноги и скрестил их в лодыжках. – Женщина должна быть ограждена от грубого мира и защищена так, чтобы могла всю себя посвятить созданию уюта, предупреждая желания того мужчины, на ком лежит ответственность за нее. Днем она должна быть рядом с ним, красивая и преклоняющаяся перед ним. Ночью – любящая и податливая – в его постели.
– Рядом с ним, ваша светлость? Или под его каблуком? – фыркнула от омерзения Алиса.
– Только когда совершенно необходимо, – съязвил Морган, цинично улыбаясь. – А вы не согласны, мисс Каррингтон?