Тесс вздрогнула, но промолчала.
Хит сам не совсем понимал, что он хотел этим сказать. Но ему трудно было даже размышлять, какой именно смысл он вкладывал в свои слова. Его рассудок помутило страстное желание вновь овладеть своей собеседницей прямо здесь, на покрытой мхом земле…
– Ты, кажется, помолвлен? – охладила его пыл она.
– Еще нет. Пока. Но ты права, я не должен был заниматься здесь тем, чем мы с тобой занимались, – глухо ответил Хит, ощущая напряжение.
– Очевидно, за мисс Уилом постоянно приглядывают, что мешает тебе позволить с ней подобную вольность, – язвительно сказала Тесс.
– Мне бы не хотелось обсуждать это сейчас, – мрачно произнес Хит, отряхнув былинки со своей шляпы. – На что ты намекаешь?
– Мне просто любопытно, какой ты представляешь себе свою жену.
– А почему это тебя интересует? Уж не претендуешь ли ты сама на эту роль?
– Ни в коем случае! Я скорее соглашусь, чтобы мне отрезали ногу, чем выйду замуж во второй раз!
Воцарилось томительное молчание. Наконец Тесс спросила:
– А мистер Смит тоже работает с тобой в офисе генерального стряпчего?
Резкая смена темы разговора повергла Хита в удивление.
Он вздрогнул, наморщил лоб и ответил:
– Нет. А что?
– Похоже, что вы закадычные друзья. Вот я и подумала, что вас сплотила служба.
– Да, мы действительно старинные приятели и всегда готовы прийти друг другу на помощь. Но в одном ведомстве мы с ним не служим. Коль скоро мы заговорили о работе, я позволю себе поинтересоваться родом твоих занятий. Кажется, ты торгуешь книгами.
– Именно так.
– И насколько это прибыльно?
– Разве я интересовалась твоими доходами? – вскинув бровь, спросила, в свою очередь, Тесс.
– Я государственный служащий, нетрудно догадаться, что мои доходы не слишком велики.
– А я частный предприниматель, и мои доходы – мое личное дело, – ушла от ответа Тесс. – И впредь советую помнить, что мне вообще не нравится, когда кто-то сует свой нос в мои дела.
Неужели ей стало известно о расследовании? Где же он допустил промах? Впрочем, все возможно.
– Ты считаешь, что я сую нос в твои дела? – спросил он.
– А разве нет?
– Нет, разумеется! – не моргнув и глазом ответил он, лихорадочно соображая, к чему она клонит, и одновременно борясь с нарастающим желанием.
– А в чем именно заключается твоя работа?
– Я выполняю любые поручения генерального стряпчего, – стараясь сохранять невозмутимость, сказал Хит, которому все больше не нравилось направление, в котором пошла их беседа. – Даю рекомендации по государственным делам, таким, например, как хищения из казны либо государственные задолженности, консультирую по вопросам социального обеспечения, представляю интересы короны в судебных тяжбах.
– Но каким образом генеральный стряпчий оказался втянутым в процесс Бомона? Это ведь уголовное дело.
Хит сделал непроницаемое лицо.
– В исключительных случаях он вправе участвовать и в уголовных процессах. Когда допущены серьезные нарушения законности.
– Не кажется ли тебе, что дело Бомона имело и политический характер?
– На что ты намекаешь? – без обиняков спросил Хит, пораженный осведомленностью и проницательностью Тесс.
– Я задала этот вопрос из женского любопытства, – пожав плечами, сказала она. – Меня несколько удивило, что в последнее время ты проводишь много времени вне стен своего ведомства. Неужели это совершенно не беспокоит твоего начальника?
Хиту стало немного легче: ее интересовало всего лишь, как он умудряется так часто отлучаться днем из конторы. К делу ее расспросы не имели никакого отношения. Вероятно, она прикидывала, смогут ли они предаваться любовным радостям в дневные часы, не вызывая подозрения окружающих.
– Мне дали возможность отдохнуть после трудного процесса Бомона, – сказал он. – Это было весьма утомительное дело. В моем распоряжении еще несколько свободных дней. – Он многозначительно посмотрел на Тесс.
– Ты, как мне показалось, относишься к мистеру Дагвуду с большим почтением, – сказала она, пропустив намек мимо ушей.
– Естественно. Почему ты задаешь мне такие странные вопросы? – спросил он.
Тесс вновь передернула плечами.
– Мне просто хочется понять.
– Что именно?
– Тебя, разумеется.
– Меня? Зачем? Ты собираешься продолжить наши отношения? – нарочито шутливым тоном спросил Хит, лелея в душе надежду услышать положительный ответ.
Она вперила в него пристальный взгляд своих васильковых глаз и промолвила:
– Вполне возможно.
Охваченный радостью, он не выдержал и спросил:
– И как же мы поступим?
– По-моему, нам лучше забыть о том, что сегодня между нами случилось, – ответила она.
Он раскрыл от удивления рот.
– Ты полагаешь, что тебе это удастся? – наконец спросил он.
– Сомневаюсь. Но что поделаешь? – Она хмыкнула.
– Я говорю серьезно!
– Тише! Ты слышал? – Тесс взглянула в сторону леса. – Кажется, хрустнула ветка. Нас могут подслушивать.
– Я ровным счетом ничего не слышал, – сказал Хит. – И не пытайся уйти от разговора.
Ах, если бы только он знал, что Тесс вовсе не лукавит! Укрывшись за вековым дубом, Фиона ловила каждое произнесенное ими слово. Ей не следовало подкрадываться к ним так близко, но любопытство взяло верх над осторожностью.
Она стала свидетельницей всей возмутительной любовной сцены и последующего разговора развратников.
Потрясенная увиденным и услышанным, Фиона с трудом нашла в себе силы покинуть свое укрытие и, затаив дыхание, ретировалась. Мох скрадывал звук ее шагов, и ей удалось благополучно выйти на аллею, ведущую к сиротскому приюту.
Захватывающие картины невероятного бесстыдства, свидетельницей которого ей выпало стать, мелькали у нее перед глазами. Ну разве могла она предположить, что ее работодательница настолько распутна? А мистер Бартлетт, с виду вполне приличный мужчина, оказался ей под стать – таким же необузданным дикарем! Щеки Фионы пылали от стыда и негодования. До сегодняшнего дня она даже не предполагала, что можно так низко пасть. Теперь ей предстояло побороть охватившее ее волнение и запомнить каждую деталь их грехопадения. Потому что тот, кто поручил ей следить за каждым шагом леди Голдинг, потребует от нее подробнейшего отчета.
Глава 16
– Что с тобой приключилось, дружище? – спросил Биллс у Хита на другой день, когда приятели направлялись в Общество содействия процветанию и образованию женщин. – Ты определенно витаешь в облаках. Что же овладело твоими мыслями?
– Так, пустяки, не обращай внимания, – сказал Хит, в действительности воскресавший в памяти сцены любви с Тесс у раскидистого дуба на лесной поляне.
Он принял ванну, но аромат ее нектара все еще сохранился у него в носу, подобно дурманным духам. А на губах остался вкус ее сладких губ. Его тело изнывало от желания овладеть ею вновь и довести до умопомрачения своими ласками.
Ничего подобного с ним еще никогда не случалось. Он словно бы впал в странный сон, в котором самозабвенно предавался сладострастию, и никак не мог освободиться от него. Он бы предпочел вообще не вставать с кровати и грезить о Тесс, но ему пришлось-таки встать, одеться, позавтракать, просмотреть почту и газеты и поехать на встречу с Биллсом.
Два вопроса не давали ему покоя: что творится с ним и происходит ли то же самое с ней?
– Дружище, – вновь вторгся в его мысли Биллс. – Ты определенно напоминаешь мне сегодня молодого кобеля, остро нуждающегося в случке. По-моему, героиня твоих грез – леди Голдинг.
– С чего ты это взял? Я ничего подобного тебе не говорил, – вновь слукавил Хит, пряча взгляд.
– За тебя мне все сказал твой внешний вид, – с ухмылкой возразил Биллс. – Не забывай, что я всегда слыл наблюдательным парнем. Вчера тебя не было в суде, хотя был последний день прений сторон по делу Блументаля. Более того, ты даже не поинтересовался, как идет этот процесс!