— Странный вы все-таки народ, женщины.
— Это почему же? — от удивления я даже подпрыгнула на месте.
— Вас с самого начала пути интересует, почему я решил подвезти Вас, но Вы упорно избегаете этой темы. Неужели не любопытно?
— Вы часом не экстрасенс, — не на шутку разволновалась я, — умеете читать мысли? Так удовлетворите, наконец, любопытство бедной женщины. Вы действительно ехали в Калугу? Ведь не моя же «КРАСОТА», в конце концов, заставила вас изменить маршрут.
В его глазах плясали смешинки, он явно подтрунивал надо мной.
— Избавлю вас от неизвестности, — смилостивился он, — мы с приятелем должны были встретиться, но он не пришёл, причину я выясню позже. До Калуги путь неблизкий, не люблю ездить в одиночестве, а Вы нуждались в помощи. Почему не совместить приятное с полезным? Я помогу Вам, а Вы — мне скоротать дорогу. До банального просто.
В салоне было тепло, из динамиков лилась негромкая успокаивающая музыка, а погода окончательно разгулялась: в лобовое стекло били тяжёлые капли дождя, и дворники активно трудились, очищая его.
— Вы в Москве были в гостях или по делам? — неожиданно раздался вопрос.
— По делам, — безжизненным, как мне показалось, голосом ответила я, чуть не расплакавшись от обиды. И не знаю почему, мне вдруг захотелось рассказать совершенно незнакомому человеку о своих переживаниях.
— Я написала несколько женских романов, но в редакции их не приняли, то ли опыта не хватает, а, может, связи для этого нужны, кто его знает. Или я бездарность полная…
— Так, всё интересней. Никогда не общался так близко с писательницей, Вы все-таки удивительная женщина. А о чём Ваши романы?
— О любви, конечно. Они поэтому и называются женские. А я никакая не писательница, а видно так, недоразумение. Да если бы не моя настырная подруга, которая практически силой заставила меня поехать в редакцию, давно опустила бы руки и послала бы всё к чертям. Но разве она успокоится, зная, что мне это, как воздух, необходимо. Эх! Рад бы в рай, да грехи не пускают.
— Я, конечно, не психолог, но женщина пишет романы о любви, когда влюблена, или наоборот, потеряла свою половину. К какой категории Вы относите себя?
— Конечно, как любая женщина, я мечтаю встретить единственного и неповторимого на всю оставшуюся жизнь. Вам, наверное, кажется всё это смешным, вы — мужчины не так сентиментальны, как мы — женщины.
— Ни в коем случае, я не собираюсь смеяться над Вами, просто интересно знать, надеюсь, Вы простите меня за любопытство и не обидитесь… Вы были замужем?
Я кивнула головой, мол, да, была.
— Любовь прошла, и Вы стали с ним несчастливы. Я начал, а Вы продолжайте….
— Мне кажется, Вы пытаетесь сделать из меня загадочную незнакомку, как в кино или книгах, а в жизни всё намного проще. Не боитесь разочароваться? Правда обычно бывает сурова.
— Я знаю, какой она может быть. Дорога дальняя, Вам станет легче, когда душа освободится от тяжкого груза, который Вы носите в себе. Проверено на собственном опыте, можете не сомневаться. Иногда излить душу совершенно незнакомому человеку намного проще, чем поделиться с друзьями.
Глава 2
На пороге шестнадцатилетия я, как любая нормальная девчонка, любила танцы, наряды и ни о чём серьёзном в своей жизни не задумывалась. Все эти бредни, как я считала, только в голове у взрослых, то есть у моей мамы и ее ровесников. А мне, Марине Казаровой, это ни к чему.
Мы с подругой Леонорой, в действительности которую звали просто Лена с боевой фамилией Стрельцова, собирались на очередную вечеринку. Лена дожидалась меня в другой комнате, от нечего делать листая журнал «Крокодил» и слушая популярных Битлов.
— Ты скоро, наконец, соберешься, замучилась тебя ждать! — в который раз спрашивала она.
— Готова.
Настроение у меня было прекрасное. Белая кофточка подчёркивала ещё небольшую упругую грудь, чёрная юбочка едва скрывала то, что было ниже талии, завершали панораму стройные загорелые ноги. У меня были светлые волосы ниже плеч, я зачесала их на одну сторону и закрепила заколкой, которую накануне вечером мне подарила мама. Косметикой я почти не пользовалась, только слегка подкрасила тушью ресницы, чтоб глаза были выразительнее.
— Тогда пошли, — подруга поднялась и решительно направилась к выходу, не забыв, как обычно, высказать мне, что я зря надела туфли на низком каблуке, и что меня можно спрятать подмышкой.