Едва ли стоит входить во все детали деятельности Бенеке в Норвегии. Многие люди, встречавшиеся на его пути и плененные обходительностью капитана, охотно отвечали на его вопросы и тем самым оказывали ему косвенную помощь. Даже германский посланник в Норвегии доктор Зам, вначале не догадывавшийся о настоящей миссии «инженера» Бенеке, немало ему помогал. А тот очень хорошо играл свою роль технического консультанта крупного сталелитейного треста и акционера различных концернов. Он производил видимость состоятельного человека, использующего свой отпуск для деловых поездок то па юг, то на север до Нарвика и еще дальше — в Страну полночного солнца.
Однажды вечером — это было поздней осенью 1938 года — «инженер» вместе с секретарем миссии бароном Нейгаузом был приглашен на квартиру к германскому посланнику. Многие недели до этого Бенеке скитался по стране и потому искренне обрадовался предоставившейся возможности побыть среди соотечественников, с которыми можно говорить более или менее открыто. Да, там он отдохнет от мыслей о задании, от маскировки, от постоянного напряжения нервов, необходимого разведи чику, чтобы не проронить неосторожного слова или замечания, забудет на время опасность быть разоблаченным.
Сильный снегопад задержал Бенеке на пути из Лиллехаммера. Приехав в Осло, он только на минуту забежал в «Гранд-отель», чтобы переодеться. Ртуть в термометре опустилась намного ниже нуля. С Осло-фиорда дул резкий ветер, бросавший в лицо колючую снежную крупу. Тем более приятным показалось капитану тепло уютной квартиры посланника, когда он через несколько минут вошел в здание германской миссии на улице Драмменсвейен. Посланник Зам, или, как его называли друзья в Германии, длинный Зам, радушно приветствовал Бенеке. Вскоре гостей позвали к столу, и понимающий толк в этих делах Бенеке убедился, что слухи об особенной кухне Зама вполне справедливы.
После ужина завязалась оживленная беседа. Разговор шел главным образом о различных экономических вопросах. Дипломатов интересовало, какое впечатление произвела Норвегия на их компетентного соотечественника. Бенеке охотно делился своими наблюдениями.
После кофе госпожа Зам и секретарь посольства покинули компанию, а посланник и Бенеке уютно расположились у камина, в котором весело потрескивали дрова. Капитан испытывал истинное наслаждение: здесь он сможет наконец спокойно отдохнуть, здесь не нужно прятать лицо от резких порывов колючего ветра с моря, заставляющего тревожно дрожать кроны деревьев и вызывающего своими унылыми злобными завываниями настороженность и страх. Такая обстановка сближает людей. Момент несомненно подходящий для маленького сюрприза. Но может ли он, Бенеке, поведать посланнику хотя бы часть своих секретов? Собственно говоря, он не должен ничего ему говорить. Таков закон его службы. Но Бенеке знал, что адмирал Канарис, когда речь шла о деле, не был педантом и всегда поощрял тех подчиненных, которые в нужный момент действовали не по шаблону.
В течение вечера Бенеке хорошо изучил посланника. Он чувствовал, что доктор Зам, выражаясь осторожным языком дипломатов, довольно критически относился к Гитлеру. Секретом полишинеля было то, что антинацистские настроения доктора Зама явились поводом для перевода бывшего президента сената города Данцига с должности бургомистра Берлина на политически безопасный пост посланника в Осло.
Бенеке наконец решился и в ярких выражениях рассказал посланнику о своей настоящей работе. Посланник оживился. Было видно, что рассказ разведчика удивил и в высшей степени заинтересовал его. Отбросив всякие церемонии, посланник тут же задал Бенеке очевидно крайне волновавший его вопрос. Ему хотелось знать, какие выводы сделал Бенеке из своих наблюдений. Бенеке удачно сымпровизировал что-то, и разговор принял еще более откровенный характер. Доктор Зам стал выяснять, что может сделать миссия для облегчения работы Бенеке и как это выполнить. Ведь, собственно говоря, дипломат и разведчик делали одно общее дело. А Бенеке сумел убедить посланника, что задание, которое он выполняет, не связано с непосредственным ущербом для Норвегии.
— Нельзя ли устроить вас где-нибудь консулом или генеральным консулом? — предложил посланник.
— Нет, — подумав, ответил Бенеке. — Это было бы нецелесообразно. В этом случае я был бы привязан к одному месту. А это не входит в мои планы.
И действительно, будучи, например, генеральным консулом в Бергене, Бенеке не смог бы внезапно появляться то в Нарвике, то в Тронхейме или в Ставангере. Это могло показаться подозрительным, и полиция по делам иностранцев навострила бы уши. Таким образом, речь могла идти только о той или иной должности в аппарате самой миссии. Может быть, в качестве пресс-атташе? Впрочем, нет. Это — сфера деятельности партийных функционеров и прежде всего представителей внешнеполитических организаций.