Выбрать главу

Роман попытался сдержать резкий ответ. Зак не понял. И, вероятно, никогда не поймет.

- Ты, возможно. Но ты ошибаешься в моих чувствах к Джой. Ты действительно не понимаешь, чего я хочу.

- Ты так думаешь? - Зак усмехнулся. – Ты хочешь брак, который будет полной противоположностью браку твоих родителей. Ты хочешь жену, которая не будет ссориться с тобой, которая никогда не вывернет тебя наизнанку. Ты боишься провести жизнь с женщиной, которая в одну минуту может заставить тебя пожалеть, что ты вообще ее встретил, а в следующую заставить понять, что не можешь без нее жить. Ты, мой дорогой друг, не хочешь ничего чувствовать. Ты хочешь домохозяйку, экономку и повара в одном лице, с которой можно заниматься сексом, которая носит твое кольцо на пальце, как трофей, и совсем не трогает твое сердце.

- Это чертовски лицемерно звучит в устах человека, который выбрал тот же путь.

- Так и есть, и знаешь, что? Я об этом жалею. Я ждал слишком мало. Я не проявил терпения или, может быть, просто не верил в любовь. Главное в жизни - перспектива, не так ли? Я знаю, ты ненавидел бесконечный цикл разрывов и примирений родителей. Их сражения и последующие перевороты. Но я видел и кое-что другое. Я видел страсть. Я видел двух людей, которые так сильно любили друг друга, что были готовы сражаться каждый день и никогда не отказывались бороться за свой брак. Мои родители никогда этого не делали. Мой отец был главой семьи, и, когда у мамы возникли проблемы, он решил, что она больше не выполняет своих функций. Поэтому он отправил ее в психиатрическую больницу. Аккуратно и бесстрастно. Холодно. Безжалостно.

Роман признал, что отец Зака был холоден как лед, когда речь шла о Констанции, но его друг не понимал, каково это - расти с постоянным ором и пронзительным криком, от которых вибрировали стены. Ему по сей день снились кошмары о том, как под его ногами трясется лестница от грома выкрикиваемых родителями ругательств и оскорблений, в то время как он сидел, молясь, чтобы они не убили друг друга. На следующее утро Роман выползал из своей комнаты, ожидая очередного кровопролитного сражения Третьей мировой войны, и заставал их за поцелуем, настолько пламенным, что они забывали о его существовании.

- Вы с Джой никогда не были безразличными незнакомцами.

- Нет, мы были друзьями. Мы глубоко заботились друг о друге и разделяли общие интересы. Мы подходили друг другу, потому что у нас была одна общая цель: Белый дом. Это было все, о чем мы говорили, все, что мы планировали. У нас был секс, может быть, раз двадцать за все время нашего брака.

Роман почувствовал, как у него отвисла челюсть. Они были женаты шесть лет.

- Ты шутишь?

- Уверен, когда вы с Тиной начали спать вместе, то побили этот рекорд еще на первой неделе. Ты можешь вычеркнуть страсть из своей жизни, если хочешь, но я больше не могу без нее жить. Я не хочу до конца жизни оставаться пустой оболочкой. Мне нужно, чтобы Лиз вернулась. - Зак снова взволнованно посмотрел в окно.

Роман оцепенело смотрел в никуда. О, его первая неделя с Тиной. Он прекрасно помнил те золотые дни, как будто они были вчера. Они вдвоем затеяли ужасный спор о политике. В одну минуту она называла его слепым националистом, который не мог предвидеть будущее, потому что его голова была слишком глубоко в заднице Зака... а в следующую минуту он срывал с нее одежду и толкался в нее так глубоко, как того позволял кухонный стол.

Он был в таком отчаянии. Он не хотел секса с Августиной. Он в этом нуждался. Он должен был трахнуть ее, или он, блять, умрет.

И это испугало его до усрачки.

Роман встал.

- Я не знал о тебе и Джой.

Зак глубоко вздохнул и обернулся.

- Я не хотел, чтобы кто-то знал. Я вступил в брак, точно зная, каким он будет. Я ожидал мира. Чего я не ожидал, так это пустоты. Я действительно любил ее, но никогда не был влюблен в нее. И затем, когда встретил Элизабет, понял, что совершил ужасную ошибку.

- Августина - не Элизабет, - настаивал Роман.

- И ты - не я. Но Элизабет сводит меня с ума.

- Также, как Тина сводит с ума меня, - признался он.

- Но в хорошем смысле ... если бы ты позволил ей. - Зак покачал головой. - Я вижу, что ты снова и снова совершаешь одни и те же ошибки. Это меня убивает. Какого черта ты делаешь с Дарси Хильдебрандт? С такой женщиной ты будешь скучать всю оставшуюся жизнь.

- Ничего я с ней не делаю, лишь работаю и проявляю профессиональную вежливость. Почему все предполагают, что между нами что-то происходит?

- Потому что я наблюдал за тобой с ней сегодня вечером.

Роман не мог обманывать Зака - или самого себя. Он обратил пристальное внимание на Дарси. Женщина была до ужаса мила. Она никогда не повышала голос и знала, как заставить мужчину чувствовать себя так, как будто он был главным и могущественным. Она отвечала многим пунктам в его списке.

Черт возьми. Даже в мыслях это прозвучало так, будто ему нужен психотерапевт. Или удар в челюсть. Он не хотел быть таким мудаком.

- Ты собираешься с ней встречаться?

- Нет. - Роман не мог. Хоть он и признавал, что Дарси на каком-то уровне заинтересовала его, она не заинтриговала его. От нее у него не сжималось сердце, а кровь не бежала быстрее. Она определенно не делала его твердым, как Августина, которая была так близко сегодня, что он мог попробовать ее. - Я хочу Тину. Я знаю, что не должен, но не могу остановить себя.

- Почему, черт возьми, ты должен останавливать себя? Я понимаю, что у вас было прошлое. Мы были молодыми и глупыми, и амбициозными, но я сейчас собираюсь задать лишь один вопрос, который имеет значение. Ты счастлив?

- Конечно. – Ведь, счастлив? Он достиг всего, чего хотел, когда в двадцать с небольшим начал карабкаться по лестнице жизни. Он достиг вершины власти.

- Ну, а я нет. С меня хватит. Когда на следующей неделе мы вернемся в Штаты, я собираюсь объявить, что не буду выдвигаться на второй срок. Может быть, если русские поймут, что я больше не буду играть в эти игры, они сдадутся.

Роман остановился, весь его мир покачнулся. Всю свою жизнь они работали, чтобы оказаться здесь. Когда другие дети мечтали стать бейсболистами или рок-звездами, он и Зак мечтали о Белом доме. Теперь Зак намеревался бросить все это без боя?

- Как ты мог принять такое решение, не посоветовавшись со мной?

Зак откинулся на диване.

- Я не знаю, что делать, Роман. В один момент я думаю, это правильный ход. В другой... Я боюсь, что это заявление только заставит заговорщиков действовать быстрее. Незнание убивает меня.

Роман сел рядом с ним. Он ни за что не позволит Заку отказаться от второго срока. У них было все еще много работы, столько идей, которые могли бы изменить жизнь американцев. Зак был популярным президентом, который знал, как добиться цели. И Роман, как всегда, защитит наследие друга. Это включало ситуацию, в которой они сейчас оказались.

- Я разберусь с этим и обо всем позабочусь, - пообещал он Заку. - Послезавтра я еду в санаторий «Хоумвуд». Заказал номер в хостеле. Сомневаюсь, что кто-нибудь там меня узнает. Я выясню, что случилось с твоей матерью. Может быть, тогда мы узнаем, кто за тобой охотится.

- И почему. Я хочу знать, почему. - Зак выглядел старше своих лет, от беспокойства лоб избороздили морщины. - Я хочу знать, почему всем этим людям вокруг меня пришлось умереть. Чего хотят эти ублюдки? Почему они помогли мне занять этот пост? Роман, что если я не Зак Хейс?

У Романа сжался желудок. Он подходил к проблеме со всех сторон, и это был один из самых отвратительных сценариев, которые он рассматривал.

- Ты - Зак. Мне все равно, что произойдет или что выяснится в результате этого расследования. Ты должен быть Заком Хейсом.

- Что, если я действительно Сергей? - наконец озвучил он вопрос глухим, натянутым голосом.

Это была вероятность, которой они все боялись.

- Ты - Зак.

- Наталья Куликова родила сына примерно в то же время, когда родился я. Согласно всем записям, ее ребенок умер. И все же, когда Коннор и Лара разговаривали с ней, она все еще с любовью говорила о своем Сергее, как будто он был все еще жив.

Это было самое убедительное имеющееся у них доказательство того, что Зак на самом деле был сыном своей русской няни, но все еще косвенное. С помощью одной пули русские позаботились о том, чтобы Наталья больше никогда ни с кем не заговорила.

Единственный другой способ узнать наверняка - сравнение образцов ДНК - был невозможен. Президент Соединенных Штатов не мог затребовать генетический материал мертвой российской гражданки, которая заботилась о нем в младенчестве – это мгновенно породит множество слухов и подозрений. И так как Франклин избавился от всех вещей Констанции вскоре после ее смерти, у Зака не было волосков с расчески или чего-то подобного, с чем можно было бы сравнить его генетический материал. И при этом он не мог использовать ее тело, так как она была кремирована. Даже если бы он и мог, эксгумация не осталась бы незамеченной - ни прессой, ни его врагами.