- Спасибо, госпожа Лианка.
Я улыбнулась и погладила белые локоны. За год они сильно отросли, но все равно были короче, чем у большинства ее родственниц. А после протянула ей руку. Безродная села и, стащив правую перчатку, положила свою ладонь, нежную и невесомую, как цветок жасмина, на мои пальцы. Закрыв глаза, я несколько минут сидела неподвижно, а после наклонилась и прижалась к руке щекой. Для белых с их запретом на телесную близость, такое действие носило интимный оттенок, да и для меня, в сущности, тоже. Вдыхая неуловимый аромат свежести и каких-то пряных трав, я наслаждалась каждой секундой этого магического таинства. Оно принесло чувство веры и желания жить, утерянное много сотен лет назад. Лучики солнца щекотали ресницы. Дыхание ведьмы касалось моей макушки так же, как легкий ветерок приносящий прохладу летним днем.
Все хорошее, равно как и плохое, должно заканчиваться. Отпустив руку ведьмы, я со вздохом встала и направилась в Пятишколье, где уже ждали две дюжины учеников. Белая Лианка, директриса этого заведения, не упускала возможность поэксплуатировать меня почти всякий раз, когда я приходила в Столицу. Отказать вечно занятой сестренке мне, как правило, не позволяла совесть. Хамелион, как броня, опустился на плечи, закрывая не только тело, но и душу.
День незаметно пролетел в обществе молодежи. На закате я поспешила домой, точнее в отель, по дороге заскочив лишь в столичный аналог супермаркета за ужином.
Белые ждали меня, собравшись в общей комнате. Дракон, как ему и полагалось, спал. Поприветствовав спутников и сообщив, что утром мы отправимся дальше, я скрылась в столовой. Сварив себе какао, села ужинать, а заодно и отвечать на письма. Ноутбук привычно занял свое место спереди-слева от посуды. В очередной раз оторвавшись от экрана, чтобы намазать на хлеб масло, я обнаружила Дею, сидящую напротив. От прямого взгляда ведьма смутилась и склонила голову.
- Простите, я хотела узнать, могу ли быть полезной, - тихо произнесла она.
- Подойди.
Безродная встала и приблизилась ко мне слева. Заключив ведьму в объятия, я прижалась к ее груди, вслушиваясь в стук сердца. Оно билось как у пойманной пташки. Дея все еще побаивалась меня или волновалась от запретной близости. Хотя нет, просто боялась...
- Кто из вас сегодня дежурит ты или Керне?
- Керне. Но если вы не...
Я прикоснулась к ее щеке кончиками пальцев, как слепой, тем самым оборвав на полуслове.
- Спасибо, что пришла. Отдыхай. Я тоже скоро пойду спать. Надеюсь, завтра мы пересечем пару сотен миров, но кто знает, где и с чем придется столкнуться. Доброй ночи, Моя Единственная, Самая Прекрасная и Неповторимая.
Я отпустила Дею.
- И вам доброй.
Она собралась уходить, но что-то в ее движениях было не так. Может медлительность.
- Дея?
- Да, госпожа?
- Говори. Я хочу знать, что тебя тяготит.
Ведьма какое-то время смотрела в пол, а потом тихо спросила:
- Как вы относитесь к Керне?
- Не знаю. У меня не было времени в этом разобраться. А что?
- Значит вы еще не решили, - еще тише произнесла ведьма.
- Что?
- Мы завтра уезжаем...
- А, вот ты о чем, - наконец до меня дошло. - Как ты сама считаешь, есть ли ей место в нашем лагере?
- Она многому научила меня за столь краткий срок, еще больше успела рассказать, но, если вы потеряли доверие к ней, я не могу просить.
- Ох, Дея. Ты сама-то ей доверяешь?
- Да, госпожа Лианка. Однако, ведьмы по своей природе доверчивы, именно поэтому они беспрекословно слушаются своих мужчин.
- В таком случае передай Керне, что она в праве оставаться с нами, если пожелает.
- Спасибо. Доброй вам ночи.
- И тебе.
Закончив делать бутерброд и заварив чай, я снова погрузилась в работу и просидела бы до рассвета, но в третьем часу утра Керне напомнила об отдыхе. Пришлось подчиниться. Чего-чего а нарываться не хотелось. Выстроив сигнальный контур, я какое-то время возилась на огромной кровати, прежде чем уснуть. Впрочем, правильно контрабандисты говорят, у ночи нет опаснее яда, чем сон.
***
Утром, как и планировали, мы покинули столицу. Через месяц наших скитаний история с узором практически стерлась из памяти, о ней разве что Ковыль напоминал своим молчаливым присутствием. Пятиродный держался немного в стороне и предпочитал общаться только с Керне. Хотя нет, не так. Из уважения(или страха?) к ней, он отвечал на все ее вопросы и делал то, что она ему говорила. Дею и Ишири пятиродный искусно избегал. Если же наши с ним глаза встречались, то он отводил их первым, словно виноват был в чем-то. Я не лезла к нему в душу, понимая, что время еще не пришло. Все-таки отказаться от продолжения рода во имя любимой и потерять ее - это слишком суровое испытание на мой женский взгляд.