Отложив свёрток плёнки, он бросил:
— Не понадобится. В ковёр завернём.
После этого он отодвинул столик с ковра и стал ворочать тело, откатывая его к краю. Для чего он это делал? Видимо, чтобы было удобнее заворачивать. Я стояла истуканом, как парализованная, наблюдая за Орлом. У него достало сил в одиночку закатать тело в ковёр, после чего он, выпрямившись, перевёл дух.
— Так… Помоги-ка мне малость. Я приподниму, а ты обвяжи верёвкой, чтобы ковёр не размотался.
Он приподнял головной конец свёртка. У меня тряслись руки, пальцы не слушались, узел не хотел затягиваться, к горлу подкатывала дурнота.
Я обвязываю ковёр. Просто ковёр.
Орёл сказал:
— Туже. Ему уже не больно. Так… Теперь ноги.
Когда я выпрямилась, у меня потемнело в глазах. На полу лежал толстый рулон. Ковёр, просто ковёр…
— Ну-ка, тихо… Не надо падать. Давай-ка присядем.
Железная рука Орла поддерживала меня, не давая упасть. Кресло приняло меня в свои объятия, а Орёл открыл балконную дверь и поволок жуткий, громоздкий свёрток, кряхтя и отдуваясь. Он не просил меня помочь — помощница из меня сейчас была никакая. Я полулежала, уплывая куда-то вместе с креслом. Закрыв глаза, я провалилась в тошнотворную круговерть…
Очнулась я от лёгких ударов по щекам. Надо мной стоял Орёл, глядя на меня своими жёлтыми глазами. Спокойными и холодными, как у тигра.
— Ну, я повёз клиента на природу. Ты пока отдохни. Оклемаешься — займись уборкой.
Он направился к выходу, но остановился у столика. Показав на мобильный телефон Рудольфа, он спросил:
— Это его?
Я кивнула. Орёл взял телефон и положил себе в карман. Когда он был уже у самой двери, я вспомнила про кожаный пиджак Рудольфа и его туфли.
— Подождите, — простонала я ему вслед. — Ещё пиджак и обувь…
Орёл вернулся в комнату, завернул туфли в пиджак, зажал свёрток под мышкой и ушёл, бросив через плечо:
— Я ещё вернусь сюда.
Как только дверь за ним закрылась, меня унесло в беспамятство.
11. Попытка
В квартире стоял хлорный запах "Доместоса". Поджав ноги к животу, я лежала на диване, глядя бессонными глазами в темноту за окном. Слабость уже прошла, осталась только дрожь во всех нервах и пустота. Наверно, так даже лучше, думала я. Может быть, меня и оправдали бы, но сначала был бы арест, камера, допросы, суд и только потом оправдательный приговор и вновь свобода. Впрочем, почему я так уверена, что приговор был бы оправдательным? Всем известно, что правосудие не идеально. Наивно было бы надеяться, что справедливость обязательно восторжествует, и дяденька судья во всём разберётся. Может быть, Лана и правильно сделала, что запретила мне звонить в милицию и прислала этого жутковатого Орла, который так легко и быстро убрал дрова, наломанные мной. Я и предположить боялась, кто он был и чем занимался.
Измученная, я задремала, но дрёму с меня сорвал звонок в дверь. Шатаясь от слабости, я кое-как поднялась и подошла к двери.
— Кто там?
— Я, — ответил голос Орла.
Я открыла, и он вошёл. Я недоуменно уставилась на него.
— Мы что-то забыли сделать? Нужно что-то ещё чистить?
— Я остаюсь с тобой до приезда Ланы, — ответил он. — Чтобы ты не сделала ещё какую-нибудь глупость.
— Спасибо за заботу, — усмехнулась я.
— Я только исполняю просьбу Ланы, — ответил Орёл сухо.
Он осмотрел гостиную, проверил все углы, потом, встав на колено, долго и придирчиво инспектировал пол. Подняв лицо, спросил:
— Мусор вынесла?
— Ой, забыла, — спохватилась я. — Я сейчас…
— Давай, я вынесу, — сказал он.
Я была ему очень благодарна за это: я уже не могла пошевелиться от усталости. Через десять минут он вернулся, запер дверь, погасил лишний свет. Разувшись и сняв куртку, он прошёл в ванную, включил воду, вымыл руки, сполоснул лицо и голову.
— Дай чего-нибудь попить, в горле пересохло.
Я вспомнила, что у меня наготовлена куча еды, и поспешила предложить:
— Может, вы проголодались? У меня есть чем вас угостить.
Орёл усмехнулся, остановившись в дверях.
— Да, Лана говорила, что ты вкусно готовишь. Спасибо, не откажусь.
Ел он молча и сосредоточенно. По его лицу невозможно было понять, нравится ли ему еда, и я робко спросила:
— Ну, как?
Он кивнул. Я присела у стола, подперев голову руками и закрыв глаза. Было пять утра.
Очнулась я от звука льющейся в мойку воды: Орёл, засучив рукава, сам мыл посуду. Я встрепенулась:
— Да я бы сама…
— Ничего, я уже домываю.