Несколько лет назад умерла моя близкая подруга Лора. У нее был рак груди. За два дня до ее смерти мы с Марком, который еще не был моим мужем, пришли навестить ее в больницу. Лора никогда не видела Марка. Увидев нас вместе, она разрыдалась. Лора сказала, что видит нашу любовь, словно это реальное, физическое существо. И зрелище нашей любви наполняет ее сердце радостью. Лора действительно выглядела счастливой и смотрела на нас с искренней любовью.
В современном мире мы склонны воспринимать все так, словно это машина. Это относится и к самым дорогим для нас личным отношениям.
Когда люди находятся на пороге смерти, некоторые из них начинают буквально светиться. К таким людям относилась и Лора. Она видела любовь в каждом взаимодействии. Она видела это прекрасное, сияющее силовое поле, которое двигалось от людей к ней и от нее к людям. Восторженным детским голоском Лора говорила нам о любви, которую ощущает от заботящихся о ней сестер. Она видела сияние любви даже в санитаре, который мыл полы в коридорах. В возвышенном состоянии Лора, готовясь к смерти, видела любовь в каждом поступке и жесте.
Иногда я думаю, какой могла бы быть наша жизнь, если бы мы обладали такой же способностью видеть любовь, какая пробудилась в Лоре. Тогда мы могли бы сознательно развивать в себе любовь и сочувствие, надеясь в глубине души, что когда-нибудь наступит день и вуаль поднимется. Иногда осознание взаимосвязи с окружающими подталкивает нас в направлении, идущем вразрез с культурными ценностями и социальными условностями современного общества. Так, порой нам хочется поделиться ценным имуществом с другом, который в этом нуждается, но здравый смысл подсказывает, что лучше сохранить нажитое для себя: пусть остальные сами заботятся о себе. Хотя на словах мы, представители западной цивилизации, придаем большое значение любви, но на деле любовь не является для нас основным приоритетом. Несмотря на обилие любовных песен, романтических комедий и любовных романов, мы живем по принципу «сначала я, а уж потом ты». Я даже считаю нашу тягу к романтической любви симптомом внутренней бедности. В книге «Гила: Жизнь и смерть американской реки» Грегори Макнейми пишет:
– «Антрополог однажды спросил индейца хопи, почему во многих песнях его народа говорится о дожде. Индеец ответил: „Потому что воды так мало. А почему во многих ваших песнях говорится о любви?“»
Наша одержимость влюбленностью и любовными романами заставляет нас искать именно такую любовь, а не ту, что может стать прочной основой для любовных отношений. Наши фильмы и наши песни редко говорят о том повседневном, чего требует от нас истинная любовь. Но мы надеемся обрести в этой жизни именно такую повседневную любовь, постоянство и доброту, которые излечили бы наши сердца от боли. Меня всегда поражает, что в наших фильмах всегда упущена эта сторона любви, а ведь это ее самая лучшая сторона (хотя большинство из нас даже не представляют, как она должна выглядеть). Одержимость влюбленностью и полное пренебрежение необходимостью сохранять любовь подобны тому, как если бы мы в любовном процессе остановились на прелюдии.
Самая страшная современная болезнь – не проказа и не туберкулез. Это ощущение нежеланности, ненужности, брошенности всеми.
Мы склонны выделять романтическую любовь, отделяя ее от agape, то есть любви мягкой и жертвенной. По-видимому, именно поэтому в нашем обществе так велик процент разводов. И хотя романтическая любовь привлекательна для нас (не в последнюю очередь благодаря приливу гормонов и по другим биологическим причинам), истинная любовь, отношения опираются на не менее привлекательные качества – идет ли речь о любви к другу, сестре, ученику или мужу. Основой отношений становятся сочувствие, щедрость и доброта, которые важнее половой принадлежности, титула или характера отношений.
В материалистической культуре, подобной нашей, человека оценивают по его социальному статусу и карьерному потенциалу. Это оставляет ужасную пустоту в сердцах людей. Мы относимся друг к другу, как к объектам. Наша разъединенность – большая проблема, и ее нужно учитывать, когда мы говорим о своем одиночестве и об отчаянной тяге к любви.
В книге «Этика для нового тысячелетия» Далай-лама говорит о связи между западной культурой и чувством отчуждения и одиночества, столь распространенным в наше время.
«Вместо того чтобы искать поддержку друг в друге, мы, когда только возможно, полагаемся на машины и службы сервиса. Если прежде фермеры для сбора урожая должны были созывать всех членов своих семей, то теперь достаточно позвонить по телефону подрядчику. Мы видим, что современная жизнь организована так, чтобы каждый как можно меньше зависел от других. Более или менее общим стремлением является желание каждого иметь свой собственный дом, собственный автомобиль, собственный компьютер и т. д. – для того чтобы стать как можно более независимым. Это естественно и понятно. Нужно также учесть растущую автономию, которую люди обретают благодаря достижениям науки и техники. Действительно, в наше время можно быть куда более независимым от других, чем когда-либо прежде. Но вместе со всем этим растет и ощущение того, что мое будущее зависит не от моих соседей, а от моей работы или, скорее, от моего нанимателя. А это подталкивает нас к мысли, что поскольку другие не имеют значения для моего счастья, то и их счастье не важно для меня».