Самое время было рассказать Энтони о случившемся. Мы успели пока пройти только полпути по длинной центральной школьной аллее, и я еще успевал ввести его в курс основных перемен, пока мы не разойдемся в разные стороны по Риджвей.
– Слушай, я завтра не пойду на фехтование. Я больше не вернусь в секцию.
– Что? – Энтони замер как вкопанный.
– Уже пару месяцев я по вечерам хожу в додзё, это по-японски «школа», к тренеру, у которого крутейший черный пояс за пределами Японии. Он обучает самой жесткой разновидности карате – кёкусинкай. Полный контакт. Никто не сдерживает удар. Или пинок.
– И?
– И я убедил учителя физкультуры зачесть мне за фехтование десять часов в неделю в додзё. Объяснил ему, что не успеваю на обе тренировки. Сказал, как расстроен тем, что больше не смогу представлять школу на турнирах. Похоже, ему нужно было напомнить о моем отстранении, потому что это и решило дело. Кода я закончил говорить, он был готов меня всячески поддержать.
– Так им и надо. И где у вас арена для сражений?
– В Рейнс-Парк. Минут двадцать отсюда на велосипеде. Там серьезные люди. По-моему, школьников, кроме меня, на тренировках не бывает. Большинство – старше. Мне нравится.
– Да ты как Брюс Ли, – фильмы о боевых искусствах были тогда на пике популярности, а «Выход дракона» и секс-символ Брюс Ли определяли стандарты. Энтони отмер и пошел дальше. – А театральная труппа? Как поступишь с этим внезапно запрещенным направлением карьеры?
– Весь мир – театр, мой милый мальчик!
– Все мы – актеры поневоле, мой дорогой! Да-да, знаю. Но если не наша труппа, то что?
– Компьютеры! За компьютерами – будущее.
– Компьютеры? – Энтони снова остолбенел.
– Я вступлю в компьютерный клуб.
– Так, погоди-ка, у нас тут нет такого. Поедешь в Нью-Йорк?
– У нас тут не было такого. Но у мистера Биллингса есть доступ к одному из компьютеров IBM, и несколько человек могут раз в неделю за ним заниматься.
– Это где у него компьютер?
– В Мертонском политехническом.
– Политехническом?! – он снова переключился в режим пародии на декана. – Позор! Позор! Они там даже латынь не учат. Расщепляют инфинитивы[7]. Не сумеют правильно написать «Оксбридж»…
– Круто, правда? Возможно, я смогу полюбить кого-нибудь пожестче.
– Скорее уж они жестко тебя отделают, Питер!
– Так затем и карате…
Постепенно, по мере того как в мозгу Энтони устанавливались новые связи между моей ориентацией, обретенным бунтарским духом и сменой спортивной секции, улыбка на его губах становилась все шире и шире.
– В школе и не знают, какой процесс запустили!
– Я правда чувствую себя так, будто цепи сбросил, освободился. Планирую теперь изобрести себя заново.
Стоило мне произнести это вслух, я понял: так и будет. Поддержка Энтони обеспечила мне такую ценную и необходимую твердость, уверенность в себе.
– Метаморфозы!
– Точно! Метаморфозы. Правильное слово. Истеблишменту я не нравился, так пусть посмотрят, во что я теперь превращусь! Никого подобного они еще не встречали. И даже не узнают, кто их так задел!
– Не собираешься ли ты захватить всю школу?
– Нет, конечно, – я выдержал драматическую паузу. – Я собираюсь захватить весь мир! Учитель фехтования сказал мне как-то: «Всегда стремись к звездам, Питер, тогда даже в самом худшем случае ты все равно доберешься до Луны». Чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю: исследовать серый кусок камня мне совершенно неинтересно. Я выхожу в гиперпространство!
На это Энтони ничего не ответил. Просто в очередной раз остановился и вопросительно на меня уставился.
– С этой минуты я отказываюсь мириться с несправедливостями статус-кво – я их исправлю. Я отказываюсь терпеть, когда меня бьют, чтобы подчинить, и заставляют подстраиваться, отбирая возможности, – я превращу слабости в преимущества и создам новые пути. И я категорически отказываюсь склоняться перед теми, кто меня унижает, какие бы должности они ни занимали. С этой минуты каждый раз, когда Истеблишмент попытается загнать меня в рамки, я буду давать сдачи, снова и снова. Пока они не сдадутся.
– И заключишь мирный договор!
– Ну уж нет. Я приму только безоговорочную капитуляцию!
Энтони сдавленно фыркнул. Очевидно, идея ему понравилась. Когда мы снова двинулись с места, он подытожил:
– Грядет королевская битва!
Я остановился. Он тоже замер.
7
Расщепленный инфинитив (split infinitive) – конструкция в английской грамматике, считающаяся ошибочной среди языковых пуристов. –