Все вместе это походило на воинскую часть Корпуса мира или национальных вооруженных сил Китая. Но основная часть находилась под землей, и уходила так глубоко, что нижние уровни лежали ниже, чем окружающая плоскогорье долина.
За человеком, который сошел с вертолета, как верная собака следовала самодвижущаяся больничная каталка на гибкой «подошве», которой даже сложный ландшафт был нипочем. Аппарат жизнеобеспечения прятался в ее основании. Под полупрозрачным стеклом угадывались очертания силуэта, который был слишком мал, чтоб принадлежать взрослому.
— И вам не жалко? — вместо ответа наконец спросил человек в плаще.
— Нет, конечно, — тряхнул головой младший. — Это же для нашего общего дела. Мы не какие-то западники. Мы трудимся для Партии, которая есть настоящий авангард человечества. В отличие от жалких ревизионистов, присвоивших наше название.
Нельзя было сказать, издевается он или серьезен. Если бы подобное говорил человек запада — это был бы сарказм. Если бы говорил китаец западному дикарю — это была бы изощренная ложь с целью запутать и добиться своих целей. Но если это говорит китаец китайцу, то каждое слово означает именно то, что оно называет… и места уверткам и экивокам нет.
Однако тут случай был сложнее. Это говорил китаец, стажировавшийся в Кремниевой долине, закончивший постдокторантуру в MIT и половину жизни проживший в Северной Америке, да еще и с четырнадцати лет работающий с нестандартными вычислительными системами — и тут даже психолингвист не смог бы распутать всей паутины прагматики высказывания.
Похоже, почти физическая боль от скрипа мозговых шестеренок отразилась на лице старшего, который был человек старой закалки. Он молчал, буравя молодого взглядом. Явно хотел придушить проклятого вундеркинда по фамилии Вэй (в китайском фамилия ставится перед именем, но глупые западники часто путают). Но не мог. А тот продолжал говорить.
— Мы делаем это для нашего великого народа, — Вэй Ли подбоченился и выпятил подбородок, — Нет, для всего прогрессивного человечества, которое ведем за собой в будущее. Наша цель не в том, чтоб выросли котировки акций, а в том, чтобы нести свет разума в мир.
На такое многословие старший ответит кратко:
— Прекрати балаган, малыш. Я хотел сказать… сяо-Вэй, тебе не жалко топлива? Чтобы везти ее сюда.
Глаза немолодого смотрели насмешливо.
Это было еще хуже, чем прямое оскорбление. Лучше бы он назвал его болтуном и выскочкой. На секунду в глазах младшего загорелась истерическая злоба, говорившая о том, что он совсем не так безобиден. Но он опять сдержался. Видимо, понимал, что даже у его протекции есть границы.
— Это был попутный борт, ляо-Бао, — назвал гостя «стариной» Вэй с таким же сарказмом, без дружелюбия, — Вы все равно летели в Западный центр с оборудованием.
— Да. Но нам пришлось отклониться от курса. И это последний раз. Остальные образцы ты будешь возить в личном коптер-каре! Каждая боевая машина на счету. Армия приведена в боевую готовность.
— Армия? Они больше не прячутся за эвфемизмом «Национальные силы безопасности»? Мировой совет сел в лужу? Все валится у них из рук? — скороговоркой спросил ученый. — Будем помогать им? Нам мало половины, хотим контрольный пакет? А не боитесь откусить больше, чем сможете проглотить? Это все-таки не утка по-пекински.
Лицо старшего вспыхнуло, кулаки его сжались.
— Не твоего ума дело! Даже не моего. Я разговариваю с тобой терпеливо потому, что твой отец был великим человеком. А ты…
Он наверно хотел сказать: «щенок, сопляк…», но сдержался. Процедил уже тише, сквозь зубы:
— Главное. То, за чем я здесь. Эксперименты с живым материалом пора прекращать.
— Может, пойдем внутрь? — с тревогой перебил его ученый.
— Мы надежно прикрыты. А я тороплюсь. Повторю для слабослышащих. Хватить мучить зверюшек.
— Почему? — он опять теребил очки, хотя зрение у него явно было нормальным или выше. — Они ничего не стоят.
— Это бесполезная жестокость. А жестокость не должна быть бесполезной. Я не знаю, что вы с ними делаете… но не понимаю, почему Совет директоров это поощряет.
— То, что мы там делаем не вашего ума дело… товарищ Бао, — неожиданно резко ответил руководитель научного проекта. — У вас нет допуска внутрь. Отдайте образец и направляйтесь в казарму охраны периметра. Я вам приказать не могу, но мне только что переслали распоряжение заместителя министра внутренних дел товарища Джана. Касательно вас. Он приказывает вам поступить в распоряжение господина регионального директора Юаня. А последний уже связался со мной и объяснил мне круг ваших обязанностей. Контроль за внутренней безопасностью в них не входит! Только внешней. Официальных полномочий требовать остановки проекта у вас тем более нет. Это самоуправство.