Даниэль поблагодарил за любезность и стоически вынес как будто случайные прикосновения — Ланге словно бы невзначай сначала подтолкнул его к двери, потом развернул влево, показывая диких голубей на ограде парка, а потом и вовсе взял его под руку. Даниэль терялся в догадках.
Весь путь до космопорта Ланге то держал его за руку, то приобнимал за плечи, но в этих жестах не было ни грана игривости или намека на продолжение, как если бы господин обер-квартирмейстер был андроидом и выполнял заложенную программу. Невольно Даниэлю пришла в голову мысль, что на этой планете у всех гуманоидов проблемы с нервными импульсами, и не все они доходят от центра генерации к месту назначения — мало ли, какие возмущения царят в местной атмосфере.
В шлюпке было не лучше. Управлял ей совершенно нелюдимый тип, который кинул на Даниэля тяжелый взгляд и демонстративно отвернулся к приборам. Ланге молчал, сложив руки на коленях, и с интересом наблюдал за цветными индикаторами: высота над поверхностью, скорость, сила ветра и угол наклона — как будто ничего интереснее в жизни не видел. Даниэль, зажатый в угол возле иллюминатора, предпочел смотреть, как стремительно уменьшаются в размерах города и линия горизонта становится все более выгнутой. Штабной крейсер внезапно навис с другого борта. Поразиться его размерам или восхититься совершенством конструкции Даниэль не успел — их небольшое суденышко с разгона влетело в шлюз и мягко ткнулось в причал.
— Приехали, — Ланге встал, небрежно потянулся и приглашающе указал рукой на выход.
Снаружи их ждали. Четверо крупных парней, Даниэль бы поставил годовое жалованье, что они десантники, встали у него за спиной и по бокам, подавляя габаритами. «Как конвой», — подумал Даниэль и почувствовал себя неуютно. Среди этих здоровяков собственная ущербность ощущалась еще острее, они были выше на целую голову.
— Сюда, — Ланге открыл тяжелую металлическую дверь и пропустил процессию вперед.
Овальная комната с низким потолком и резким светом оказалась совершенно пустой, если не считать намертво закрепленных вдоль стен скамей. Даниэль огляделся, заметил контуры еще двух дверей, но так и не понял, что это за помещение. И зачем его сюда привели.
Обер-квартирмейстер встал посередине комнаты и принял гордый и неприступный вид — чуть поодаль от замерших изваяниями десантников. На их фоне он тоже не казался особо крупным, и мысль, что Ланге за высокомерием скрывает свои комплексы, развеселила Даниэля и немного отвлекла от странностей происходящего.
— Господин адмирал! — Ланге вытянулся во фрунт перед подтянутой фигурой в черном кителе с золотым шитьем. — Даниэль Нейт доставлен.
Даниэль с интересом выглянул из-за плеча обер-квартирмейстера, нужно же было разглядеть важную шишку. Адмирал был невысок, черноволос, бледен и до ужаса похож на того мужика с Джутирьяна, который остался в веселом квартале без одежды. Внутри у Даниэля все оборвалось. Он почувствовал противную ватную слабость, а мочевой пузырь тут же напомнил о себе нестерпимым желанием отлить.
«Вот и все», — обреченно подумал Даниэль, но гордо вскинул подбородок и уставился в непроницаемо-темные глаза адмирала — тот разглядывал его с повышенным интересом, как неизвестный вид бактерии под микроскопом.
— Где второй? — адмирал отошел к Ланге и, казалось, потерял интерес к Даниэлю. Голос у него оказался красивый, глубокий, но слишком ровный, без интонационной окраски и вроде бы не был похож на голос того, другого.
— Уже ведут, — заверил Ланге и вытянулся еще сильнее.
Адмирал крутанулся на каблуках, заложил руки за спину, и Даниэль почувствовал его недовольство почти как свое собственное. Ланге вздрогнул и отступил на шаг — кажется, адмирала здесь опасались.
Даниэль попытался вспомнить что-нибудь кроме официальной биографии Арну Гайра, но не смог — ни скандалов, связанных с его именем, ни интриг. Удивительно быстрая карьера, еще более удивительная отсутствием покровителей в верхах и родственных связей. Он смог пробиться только благодаря своему таланту, хотя новостные ленты были скупы на упоминания о нем, и это было более чем странно.
— Лейтенант Нейт по вашему приказанию явился!
Даниэль едва смог удержаться от протестующего крика и зажал рот рукой. Тот, второй лейтенант Нейт, был похож на него как родной брат.
— Вот такая у нас проблема, — адмирал позволил себе улыбнуться, глядя на обер-квартирмейстера, и на месте последнего Даниэль или наделал бы в штаны, или уже вскрывал живот ритуальным мечом.
— И кто же из них настоящий? — поинтересовался адмирал совершенно недружелюбно.
— Этот, — Ланге выпихнул на середину комнаты Даниэля.
Лже-Нейта тут же скрутили крепкие парни, один из них ловко проверил карманы, выкладывая на скамью найденное. Только теперь Даниэль догадался, что когда Ланге его щупал, то пытался найти оружие или что-то потенциально опасное. Хорошо, что привычки носить в карманах всякую ерунду у него не было — ни в приюте, ни в военной академии это не приветствовалось.
— Вы уверены?
— Да, сэр! Повторное сканирование сетчатки позволило с уверенностью сказать, что в глаза вживлена специальная линза с отпечатком…
— Избавьте меня от подробностей.
— Да, сэр! У нас есть основания полагать, что республиканские мятежники имели целью внедрить своего агента в штаб нашей армии, и дальнейшее расследование…
— Будут вести другие, — прервал его адмирал. — Вопрос о вашем служебном соответствии уже решен.
— Но господин адмирал!
— Господин Ланге, соответствующие службы разберутся, был ли ваш промах следствием разгильдяйства или вы один из заговорщиков. Меня это не интересует, как и ваша дальнейшая судьба. Вы подложили свинью всему Штабу, проверок теперь не миновать, перетрясут всех. Так что можете радоваться, что вас здесь уже не будет.
Подложный лейтенант посмотрел на всех с ненавистью. Даниэлю показалось, что он пошевелил губами и собирается толкнуть проникновенную речь, воспользоваться последней возможностью высказаться не перед судом, но мятежник вдруг закатил глаза и обмяк в руках охраны.
Адмирал равнодушно взирал на попытки привести в себя лже-лейтенанта, а потом распорядился отнести тело в холодильник. Тем же тоном велел проводить лейтенанта Нейта в каюту и ушел в сопровождении охраны. Даниэль посмотрел на полностью раздавленного Ланге и поспешил выйти вон — слов утешения у него не было, да и вряд ли бывший обер-квартирмейстер нуждался в них.
В коридоре один из сопровождающих пошел впереди. Даниэль старался смотреть по сторонам, но одинаковые серые коридоры ничем не отличались друг от друга. В конце концов они оказались перед дверью с номером триста двадцать один, чуть дальше по коридору виднелась дверь со следующим порядковым номером. Даниэль посмотрел сначала на одного конвоира, потом на другого, но их лица выражали полнейшее равнодушие. Он попробовал открыть дверь, та поддалась, мягко распахнувшись и пропуская его в небольшую каюту, где стояли две узкие койки и стол под фальшивым иллюминатором, на который проецировался морской пейзаж.
Дверь за спиной закрылась, и Даниэль остался в одиночестве. Каюта не выглядела обжитой — он заглянул в пустой шкаф, посмотрел на незастланные койки, значит, соседа ждать не стоит. Морской пейзаж сменился острыми пиками гор, на взгляд Даниэля — слишком контрастным и холодным. Он бы предпочел смотреть на летний луг, вроде того, что был нарисован на стене в спальне мальчиков в приюте. Спокойный зеленый, невыразительные луговые цветы и почти ушедший за горизонт диск солнца — картина как раз для отдыха. Он сел на ближайшую койку, с силой потер лицо ладонями, но это ничуть не помогло собраться с мыслями. Все произошедшее с ним скорее походило на дешевый киношный детектив, чем на реальную жизнь. Почему его оставили в живых? Покойники не доставляют неприятностей и не появляются внезапно там, где нужны меньше всего. Его поселили одного, что нелогично — новичкам обычно выделялся кто-то, кто вводил в курс дела, рассказывал про заведенные порядки, был первое время куратором. Даниэль на всякий случай выглянул в коридор — у двери стоял часовой.