К ней повернулся Марк Иванович и на ушко по-отечески произнес: "кушай мясо, пей вино". "Мне нельзя вино": закричала Оля и тут же, в ответ раздалось троекратное "МОЖНО!!!" от гостей маевки. Девушка съела уже половину курицы, но голод не унимался.
Играла надрывно скрипка, гости кричали во всю глотку: "..Я брата на бабло кинул..", "..Стал ректором политеха..", "..Шантажирую коллегу за мине..", "..Смотрю ДОМ2..", ".. я хочу целоваться с бичами..", "..пью шампань по утра..", ".. уважаю Панина Леху".
Как же Олюшке хотелось пить, все мысли были только о питье, во рту пересохло от сухой зажареной курятины, надо хоть глоток сделать, а то глотать невозможно. Рука её потянулась за стаканом, доверху налитым рубиновым вином. Гости, увидев это, хором начали орать: "МОЖНО!!!МОЖНО!!!МОЖНО!!!". Оля сделала глоток вина и в тот же миг голова её закружилась. Гости предстали в каком-то ином обличии, скрипка в руках одного из пьяниц превратилась в лошадиную голову, а смычок в черного кота. Стаканы в руках пьяниц превратились в лошадиные копыта. Головы баранов и козлов протяжно заблеяли со стен. По всему дому прошла дрожь и рокот. Оля повернула голову к Свете, а вместо нее сидела дымчатая фигура с вытянутой башкой и козьими рогами. Повернулась влево: Марк Иванович сидел заливно смеясь, в глазах его играли огни пламени. Что происходит? Задавала себе вопрос моментально опьяневшая Олюшка. Глаза невольно сомкнулись.
Был слышен бой в барабан, играла свирель и вновь противная заунывная скрипка. Олюшка открыла глаза и осмотрелась. Она сидела на земле, на поляне у черного мрачного леса, вокруг кружили парами гости застолья. В середине поляны на деревянном стуле у большого костра восседал Марк Иванович, а за ним парил в воздухе тот дым с козьими рогами. В руке у хозяина мероприятия был посох с наконечником в виде лошадиного черепа. Олина голова кружилась, в душу закралась тревога, как ей выбираться из этого места? Музыка громко играла и гости выплясывали пируэты, веселясь и улюлюкая. Под ритм барабана, казалось бы бьющего самого в себя без чьей бы то помощи, участники маевки стали подбегать к Марку Иванычу и целовать его в руку. В его глазах плясало пламя.
- Оля! - прокричал хозяин "встречи".
- Что? - тихо спросила девушка.
- Целуй меня в руку, таков обычай и ритуал принятия, давай, милая, вставай.
"ДАВАЙ!": раздалось со всех сторон.
Олю пробивал страх, закрыв глаза, она про себя читала "Отче наш".
- Что ты там бормочешь? - спросил хозяин.- Целуй мою руку иначе поплатишься, поцелуешь и мы весело над этим завтра посмеемся, подарю папе твоему рефрижератор полный бараньих туш, а тебе кроватку с автоукачивателем да еще много чего! Договорились? Вставай, милая, целуй руку, не тяни.
Оля встала и во весь голос, на всю опушку произнесла: "Верую в единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого".
По всей поляне прокатился возглас негодования. Многие охнули и закрыли руками уши.
- Злить меня вздумала? - и хозяин встал со своего стула.
Оля продолжила чтение молитвы: "И в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков: Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, одного существа с Отцом, Им же все сотворено".
Марк Иванович занес над головой свой посох с лошадиным черепом и со всей силы метнул его в Олю, посох ударил девушку по низу живота, от сильной боли она упала на землю и отключилась.
Пели свои трели лесные птички. Лес оживал ото сна. Ольга очнулась и открыла глаза, голова сильно болела. Что это было за наваждение? Все приснилось что ли? Поднывал живот. Надо выбираться из этого леса. В памяти всплывали обрывки вчерашнего вечера: как она ехала на автобусе, как искала дачу. "Надо позвонить Але и скинуть свои координаты местонахождения, пусть она на машине заберет меня отсюда": подумала Оля. Так и сделала. Голодная и замерзшая, она сидела на поляне рядом с кучей золы и дожидалась подруги. Встала и прошлась. Рядом дорога. Хорошо.
Через час приехала Аля. Подруга вышла из машины и принялась целовать Олю.
- Как ты здесь очутилась, рыжик?
- Обрывками помню, как в фильме "Джентльмены удачи".
- Ты себя видела? У тебя кровь внизу, между ног!
- Господи!
По дороге все вспомнилось, и вино и сухая курица и мерзкие обрывки разговоров. И то как отказалась целовать руку хозяину и как читала "Символ веры", все вспомнила и тот удар посохом в низ живота... Слезы в два ручья текли по щеками. Аля, крепко держа руль, старалась подбодрить подругу: "зато сама жива, все у вас ещё получиться и Тёма твой найдется, все будет хорошо, будут еще детки".
Дома привела себя в порядок, сказав родителям, что ночевала у подруги в городе, искала Артема, телефон сел типа. Где-то в середине дня к дому подъехала девятка Гриши, на пассажирском сидении сидел Артем. Гриша нашел друга в подвале-притоне одной нехорошей общаги на улице Николева в Марьевске. Артем воскуривался там запрещенными веществами дабы "не видеть дымчатого демона с рогами", который всюду преследовал беднягу. Гриша объяснил тому, что демон это как раз таки следствие употребления и стоит ехать домой к жене, обыскавшейся мужа. Отхватив подзатыльник от Ольги, Артем зашел в дом для серьезного разговора. Нужно было узнать новости, касаемые его семьи. Гриша же, попрощался и уехал восвояси.
На следующей неделе, в понедельник после светлого праздника Пасхи на ноутбук Олюшки в фейсбуке пришло сообщение: "Милая Ольга, ХВ!!! Ты была гвоздем программы, ШБШ-017 удался на славу, просьба сделать ролик, фото прилагаются". И действительно к сообщению прилагались фотографии того самого застолья на котором побывала Оля: стол с белыми скатертями, три десятка гостей, Оля ест курицу, пьянка полным ходом, рядом улыбающиеся Марк Иванович и Света, следующий кадр - Оля тянет ко рту стакан с вином...
Во дворе стоял летний столик для приема пищи на улице под виноградной беседкой. Папа, мама, Оля и Артем кушали суп, обычный обед не предвещал ничего из ряда вон. Страсти прошедшей недели устаканились. Работа шла своим чередом, и редкие свободные минуты семья как правило проводила вместе только за обеденным столом. Открылась калитка и во двор вошли трое: два полицейских и мужчина в строгом костюме.
- Хомин Артем? - спросил полицейский.
- А! Да, я!.- чуть ли не поперхнувшись супом отозвался Артем, бешено вращая белками глаз.
У Оли, казалось, на секунду замерло сердце.
- Да, это он, - воскликнул мужчина в костюме, - он у меня на стройке плитки пятьдесят кубов спер, а у меня камеры везде развешаны, что ж я дурак что ли? Всяких прохиндеев на работу приходиться брать.
- Пройдемте с нами, гражданин!- сказал угрюмо полицейский.