Она отложила грибок с натянутым на него мужским носком и пошла открывать.
— Что вам угодно?.. Ах, боже, да это пан Камилл! Входите, пожалуйста… Верите, я вас едва узнала!
— Мне ужасно неловко… вы ведь всегда говорили мне „ты“, милостивая пани.
Милостивая пани… Она увидела свое маловыразительное лицо в небольшом зеркале возле вешалки: неужто я стала выглядеть чуточку моложе?
— Ах, сколько лет прошло… Вы уже взрослые люди, студенты, у меня теперь и язык бы не повернулся… Папочка, посмотри, кто к нам пришел!
Из комнаты вышел Герман — мог бы заметить, что воротник у него завернулся, когда наспех надевал пиджак.
— Очень рад…
— Посмотри, папочка, как пан Герольд возмужал. Где то время, когда вы нашей девочке помогали делать уроки. Без вас — не знаю, как бы эта вертихвостка осилила выпускные экзамены. Видно, рассчитывала всюду пробиться благодаря своему личику. Да вы присядьте, отведайте хотя бы… капельку домашнего вермута? — и не дождавшись ответа, пани Мандёускова бросилась на кухню.
— Я думал, что застану Ивонну… — услышала она голос Камилла — через открытую дверь из кухни видна была гостиная.
Герман провел рукой по голове, приглаживая реденькие волосы на макушке.
— Ивонна гостит у тети Мины в Пльзени! Должна была вернуться два дня назад — мы немножко беспокоимся…
Гостя, как ни странно, это будто успокоило.
— А мне она не говорила, что собирается уезжать.
— Собралась вдруг — она ведь все решает в два счета. Даже если это касается и более серьезных вещей.
— Ох уж эта Ивонна, ну что вы скажете! — крикнула из кухни пани Анежка, подойдя к дверям. — Ей было строго-настрого велено к воскресенью быть дома. Хоть бы телеграмму послала… У золовки там модный салон, как-то она упомянула, что у нее шьют артистки тамошнего театра, — вот и боюсь я, что Ивонна все еще носится с этой несчастной Академией искусств и, может, надеется через золовку познакомиться с кем из театра… Пожалуй, нам все же не следовало заставлять ее идти в медицинский, — с озабоченным видом повернулась она к мужу, — девушка с такой фигурой, такая красивая, наверное, считает, что все это надо как-то использовать, — извините, мы с Германом сами иной раз не понимаем, в кого у нас дочка уродилась, ведь нас красавцами не назовешь…
Герман решил было энергично остановить жену. Ну-ну, что такого я сказала? И не смог, ладонь его мягко опустилась на стол, и всегда-то он так, мужчина называется, а страх сильнее его…
— Я не желаю, чтобы моя единственная дочь стала комедианткой! Будто не знаю, как это бывает в театрах. Вроде просто спектакль, а целуются-то по-настоящему, даже на репетициях, и поклонники в гримерных, поздние возвращения домой, поездки бог знает куда, кутежи, короче говоря, свободные нравы…
Пани Анежка снова ушла на кухню; что это пан Камилл все озирается по сторонам, словно удивляется, сколько тут мебели, — и правда, скоро пройти будет негде, но ведь Ивонка не хотела, чтобы-эти вещи стояли в ее комнате…
Пани Мандёускова принесла поднос: вино и одна хрустальная рюмочка. Закрыла за собой дверь, чтобы не было видно, что ее спальное место — в кухне на кушетке. И не снять ли мне со стены над плитой этот коврик, после войны мир все-таки шагнул вперед, и Ивонка посмеивается над этими вышивками…
— Зайдите посмотрите, как обставлена комната Ивонки. — Пани Анежка проворно открыла соседнюю дверь, и ей показалось, что у гостя захватило дух от такого контраста: большая светлая комната, много воздуха и простора, светленькие обои даже на потолке. Пусть знает, что невеста-то не из последних; мебель белая с золотым орнаментом, сказали — стиль какого-то Людовика, широченная кровать того же стиля, то-то он невольно глянул наверх, нет ли над ней полога.
На стене часы с маятником важно тикают в смущенной тишине. На столике проигрыватель, коллекция пластинок, на кровати небрежно брошен халат из серебристого атласа. Покои кинозвезды.
— На беспорядок не обращайте внимания, Ивонка не позволяет тут что-либо трогать. Я только пыль вытираю, а Герман заводит часы, правда, Ивонка все равно вечно просыпает.
— Не удивительно — в такой уютной комнате и вставать не хочется.
Что он хочет этим сказать? Не иронизирует ли над теснотой их небольшой гостиной?
— А не съездить ли мне за Ивонной в Пльзень?
— Это было бы славно. — Пани Анежка всплеснула руками и вся засветилась: ах, если бы из этой тучи да пролился дождь. Наша Ивонка и пан Камилл Герольд, такая красивая пара, жених из порядочной, состоятельной семьи, магазин — золотое дно… — Да как следует отругайте ее— заставляет нас так волноваться!