— Граждане! Помогите! Это убийца, палач! Я жил с ним в одном городе!
Петров рванулся, но увидел множество людей, сомкнувшихся в кольцо, и понял, что настал конец…
ПЕРВАЯ ГЛАВА
Семен с гордостью смотрел на отца. Иван Кондратьевич Шумов, взобравшись на верстак, произносил речь. Его низкий, чуть хриплый голос звонко раскатывался под стеклянной крышей механического цеха. Он стоял, одной рукой держась за узкий кожаный пояс, стягивавший русскую вышитую рубаху, другую с силой выбросив вперед. Толстые пальцы, черные от въевшейся в кожу металлической пыли, сжались в кулак, лохматые брови сдвинулись, светлые волосы, в которых была незаметна седина, упали на лоб. Вокруг верстака сгрудились рабочие. Их лица были хмурыми. Они молчали. Сквозь распахнутые окна в цех врывался холодный ноябрьский ветер и брызги дождя. Серое небо словно придавило землю. По воздуху носились желтые листья, которые прилипали к крыше, окнам. В цехе, без того сумрачном, становилось темно.
Семен приподнялся на цыпочки, чтобы лучше видеть отца. Ему было велено не отходить от двери и следить, чтобы посторонние не проникли в цех, но парень забыл о поручении, увлеченный горячей, взволнованной речью.
— Настал решительный час, товарищи! — говорил Иван Кондратьевич. — Раньше мы боролись с хозяевами с помощью забастовок. Мы требовали частичных уступок. Сегодня пришла пора взять власть в свои руки! Вот тут товарищ приехал из Питера. Вы его слышали. Восставший народ штурмом захватил Зимний дворец. Временное правительство полетело к черту! Теперь у нас есть правительство — Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов! Пора и нам подниматься. Городок наш не шибко большой, но и у нас должна быть Советская власть! Помощи ждать неоткуда, кругом, сами знаете, Брянские леса. В такую пору сюда ни пройти ни проехать! Значит, обойдемся своими силами. Директор месяц тому назад вытребовал роту солдат для поддержания порядка. Кроме них, в городе расквартированы казаки. Добровольно они оружие не сложат. Придется заставить! Предлагаю создать рабочую дружину, к солдатам послать агитаторов, казаков разоружить, господ офицеров взять под арест, а директора господина Загрязкина на завод не пускать!..
— Правильно! — закричал стоявший рядом с Семеном молодой парень, одетый в домотканую куртку. Он рукой пригладил белые, как лен, волосы и возбужденно сказал Семену: — Здорово твой батька заворачивает!
— Погоди, Иванцов! — отмахнулся Семен. — Дай послушать!
Егор Иванцов недавно пришел из деревни. Его отца убили на германском фронте, хозяйство порушилось, вот он и решил стать рабочим. Но заводская наука давалась нелегко. Парню поручили несложное дело: убирать из цеха стружки и на тачке вывозить во двор, однако и с этой работой Иванцов справился не сразу. Он избегал подходить к станкам, скрежет подъемных кранов приводил его в ужас. Светло-голубые, наивно-хитрые глаза Иванцова с любопытством и скрытым неодобрением присматривались к чуждой для него обстановке. Ему здесь явно не нравилось. Он и внешне отличался от других молодых рабочих. Одевался чище, опрятнее, подстригал волосы по-деревенски, в скобку. Вина не пил, деньги, которые выдавали в получку, прятал, а питался кое-как. Был себе на уме, но хотел, чтобы его считали простодушным. С лица Егора не сходила глуповатая улыбка.
— Довольно мы терпели на своей шее кровопийцу-хозяина! — закончил выступление Иван Кондратьевич и спрыгнул с верстака. — Пора господину фон Бенкендорфу убираться ко всем чертям вместе с акционерами и членами правления. Завод принадлежит тем, кто трудится!
— А как с землей будет? — крикнул Егор Иванцов.
— Тише ты! — с досадой толкнул его в спину Семен. Но Иван Кондратьевич поднял руку:
— Вопрос важный! Насчет земли может пояснить товарищ из Питера! Впрочем, могу и я ответить. Есть декрет, подписанный товарищем Лениным. Вся земля навечно и без выкупа переходит к трудящимся. Кончилась райская жизнь для господ помещиков. Пускай теперь сами за плугом походят!
Рабочие зашумели, послышался смех. Иванцов задумался и отошел в сторону.
— Семен! — крикнул Иван Кондратьевич. — Посторонних в цехе нет?
Все обернулись к парню. Он смущенно ответил:
— Никто не проходил!
— Тогда слушайте меня, товарищи! — понизил голос Шумов. — Сегодня ровно в полночь соберемся за Сукремльским оврагом. Там дружинникам будет выдано оружие. О дальнейших действиях договоримся на месте. А сейчас — за работу! Завод теперь принадлежит нам. Скоро начнем изготовлять не то, что угодно фон Бенкендорфу, а то, что нужно для рабочего класса!