Его круглое мальчишеское лицо стало испуганным и напряженным, а Лида вдруг притихла и боялась отнять у него свою руку… Они медленно пошли по площади.
Вечер промелькнул быстро. Бродили где — то за городом, среди огромных, в три обхвата, стволов, в густой, таинственной тени леса. Ноги неслышно ступали по ковру из опавших хвойных иголок. Сквозь густую листву просвечивало фиолетовое, глубокое, как колодец, небо. Город спал. Доски тротуара по — домашнему поскрипывали. Ярко светились звезды, такие крупные и близкие, что хотелось, приподнявшись на цыпочки, коснуться их рукой. Остановились у калитки. Лида с сожалением сказала:
— Ну, вот я и дома!
Дима крепко держал ее за локоть и молчал. Его дыхание было неровным, как будто он поднимался в гору.
— До свиданья! — неуверенно и немного испуганно сказала Лида. У нее промелькнуло: "Вдруг он меня поцелует?" Стало страшно и в то же время радостно. Она ждала, чуткая, настороженная, как птица, которую так легко спугнуть! Громко скрипнула дверь. Кто — то вышел из дому. Девушка оттолкнула Диму. Тот отступил в тень. На крыльце показался Николай Ардалионович в длинной рясе, которая волочилась по полу, и в очках, тускло блестевших в молочном свете луны. Он пристально смотрел, как казалось Лиде, прямо ей в глаза. Отрывисто прозвучал знакомый голос:
— Кто тут?
Девушка затаила дыхание. Представилось, что он сейчас подойдет и увидит ее рядом с незнакомым парнем. Стало стыдно. Готова была провалиться сквозь землю.
Иванцов шевельнулся. Хрустнула ветка. Николай Ардалионович спустился с крыльца, позвал:
— Лида!
Не получив ответа, Николай Ардалионович вернулся в дом.
— Фу! — с облегчением прошептала девушка. — Вдруг бы он нас увидел!.. Вы, наверно, тоже испугались?
— Отец Николай! — с беспокойством сказал Дима. — Я его узнал. Он ваш родственник или сосед?
— Отец, — ответила Лида. Ее голос дрогнул. Она попыталась в темноте увидеть выражение его лица. Иванцов не удивился и не улыбнулся. Он переспросил спокойным, ровным голосом:
— Нет, правда?
— Да, — ответила Лида. Ей хотелось объяснить, что ее отец человек старой закалки, верит в бога, но то, чем занимается Николай Ардалионович, не имеет никакого отношения к ним, Лиде и Диме.
…Все это хотела сказать Лида, но не решилась. Рука Иванцова, которая прикасалась к ее локтю, стала вялой. Он еще что — то говорил, голос звучал ласково, предлагал в ближайшее воскресенье поехать кататься на лодке, но теперь Лиде уже не казалось, что он может ее поцеловать… Как будто ничего не изменилось, так же ярко сияла луна, и в воздухе стоял острый и нежный запах жасмина, но Лиде вдруг захотелось плакать.
— До свиданья! — сказала она, перебив Диму на полуслове. Он не стал ее удерживать.
ПЯТАЯ ГЛАВА
Свернув в переулок, Зина Хатимова замедлила шаги. Ее душили слезы. В ушах звенел голос Анатолия: "Катись отсюда, не то!.." Она отбросила гордость, поспешила на помощь, как настоящий друг, а он вот как отблагодарил!
Небольшого роста, худенькая, с двумя жидкими рыжеватыми косичками, Зина торопливо постукивала каблучками по тротуару. Она вытерла слезы, вернее размазала их по щекам, мельком взглянула на свое отражение в витрине и подумала: "Нос красный, глаза опухли, ужас! Тонька, конечно, сразу прицепится, где была, с кем подралась. А Шурка уставится жалостливыми глазами… Фу! Терпеть не могу!" Оглянувшись и убедившись, что на нее никто не смотрит, Зина подбежала к высокому забору, подтянулась на тонких, но сильных руках и перемахнула на другую сторону. Мелькнуло голубое ситцевое, изрядно уже поношенное и выцветшее платье и загорелые, покрытые царапинами ноги.
Очутившись на обширном пустыре, который полого спускался к реке, Зина сбросила туфли и, держа их в руке, подошла к топкому берегу.
Поеживаясь от холодной воды, Зина вброд перешла неширокую речку и полезла по склону, заросшему кудрявой зеленью. По пути она одолела еще несколько заборов и изгородей и наконец очутилась в своем дворе. Просторный, ровный, он почти весь был занят под огород. На любовно возделанных грядках зеленел картофель, торчали игрушечные копья лука. У забора огород кончался. Там, сплетаясь ветками, сплошной стеной стояли кусты.
Пригнувшись, чтобы ее не заметили из окон, Зина юркнула в кусты. Несколько метров она проползла на животе, громко сопя и поджимая губы каждый раз, когда в руку или ногу впивалась колючка. В глухом месте, скрытый от посторонних глаз, стоял небольшой шалашик, вернее конура из фанеры, крытая старыми листами толя. Зина легла на вытертый коврик, подложив под голову руки. Перед глазами была дырявая крыша, сквозь которую виднелась желтая листва деревьев. В шалаше было душно. Над ухом звенел комар. Зина, привстав, пришлепнула его ладонью и снова легла. Закрыв глаза, она думала о том, что на этом месте два года назад познакомилась с Толькой Антиповым. Знакомство было странным.