Я тут же представила себе пять лет плена, и голова разболелась ещё сильнее.
– Оценка степени «шедевральности» вашего творения лежит исключительно на плечах Заказчика, – пояснила Сандра. – Пока он не скажет «стоп», вы будете оставаться в бункере. Сколько времени это займёт – пять недель или пять лет – зависит целиком и полностью от вас. После окончания проекта фильм попадёт в широкий прокат. А вы продолжите свою прежнюю жизнь.
– Эта стерва начинает меня бесить, – неслышно проговорила в нос Питерс.
– Она убивает меня своей сдержанностью с момента нашей первой встречи, – призналась я.
– Ни рыба ни мясо, – Джен была солидарна с моим впечатлением об этой даме. – Так невозмутимо говорит обо всём этом, как будто похищения людей в двадцать первом веке – в порядке вещей.
– Обо всём этом антураже, – следующей вопрос Сандре задала продюсер Виктория Вишневски, – как и о вашей речи, лично у меня, по правде сказать, сложилось двоякое мнение. Не могу говорить за других, но, возможно, некоторые также переживают подобные чувства. Что я имею в виду? Это всё похоже на постановку. Сюжеты новостей, чтобы убедить нас. Изоляция. При этом возникают абсолютно логичные вопросы, – она растягивала слова и гнусавила так, что сложно было уследить за общей мыслью. – Например, как можно незаметно украсть самолёт в таком тесном воздушном пространстве? Это всё выглядит как розыгрыш или качественное реалити-шоу. Я до сих пор убеждена в том, что всё происходит не по-настоящему. Возможно, я не совсем ясно выражаюсь, но суть вы уловили. Докажите, что нас в самом деле украли.
– Что за чушь?! – Северин снова счёл долгом поделиться своими соображениями, только на этот раз именно со мной. Его дыхание било мне в ухо, а его рука крепко сжимала плечо. – Я, конечно, половины не понял из того, что она сказала, но… Слушай, как можно думать, что с нами так пошутили?
– Вообще-то она в чём-то права, – раздражённо ответила я. – Тебе не кажется странным, что все, кто нужен этому Заказчику, оказались в Лондоне и летели в Берлин, да ещё и в одном самолёте и в одно время?
Вишневски своей нудной проповедью возродила во мне предположение, что похищение может быть фальшивкой.
– Не кажется, – продолжать гудеть русский. – Не вижу ничего сложного.
– И как же, по-твоему, он всех собрал? – я повернулась к нему, ожидая объяснений. Точнее, больше рассчитывая, что Максиму будет нечем крыть и он умолкнет.
– Как, как? – для Северина это, похоже, был банальный вопрос. – Поддельные приглашения на мероприятия. Я вот удивился, с какой радости меня позвали сначала на Бафту7, а потом ещё и на Берлинале8. Это вы, звёзды мировой величины, на этих фестивалях живёте почти. А я… Нет, я фигура в кино не последняя и многообещающая. И в Голливуде недавно снялся, но в эпизоде. Никуда не звали, а тут пригласили. Приехал – и пожалуйста. А вон монтажёр сидит, – он указал влево, – он то же самое тебе скажет. Только его на какую-то другую тусовку в Лондоне вызвали. А она взяла и отменилась. И кто-то предложил ему в Берлин полететь. Билеты на основную программу Берлинале были. Так он и попал в самолёт.
Он откинулся на стуле и скрестил руки на груди.
– Хорошо, – непросто было не согласиться с его доводами. – Допустим, что у всех похожие истории, как они оказались в самолёте. Но как можно было так сделать, чтобы наши команды летели другим рейсом?
– Какие команды? – поморщился парень.
– Стилисты, визажисты, ассистенты. Куда они делись?
– Ты ж сама ответила на свой вопрос. Этот похититель так всё устроил, чтоб они улетели другим рейсом и чтоб никого лишнего на борту не было.
Пол, вполуха слушавший нас, взглянул на меня, поджал нижнюю губу и закивал, поддерживая русского.
– Как-то слишком всё гладко, – я стояла на своём.
– Молодец этот Заказчик, всё рассчитал. Придумал, как самолёт украсть, обустроил это здание. Всё у него так чётко.
Я развернулась к Максу ещё больше, желая понять по его лицу, всерьёз он восхищается продуманностью плана Заказчика или шутит. В прищуренных бледно-голубых глазах парня играли чёртики. Его рот был чуть приоткрыт, а нижняя челюсть выступала вперёд. Лёгкая небритость придавала облику суровость. При этом глубокие складки у щёк говорили о том, что Максим любил посмеяться.
Мне подумалось, что Северин хоть и назойливый до зубного скрежета, всё же довольно добродушный. От него веяло славянской непосредственностью и монументальностью одновременно, и это подкупало.
– А может, это женщина, – так и не выяснив, дурачился парень или нет, проговорила я.
7
Церемония вручения кинематографических наград Британской академии кино и телевизионных искусств. Проводится с 1948 года в Лондоне.