– Понимаю ваше смятение, и тем не менее…
– Вы издеваетесь надо мной? – я не стала её слушать. – Как будто здесь больше никого нет, кроме несчастной Лиз Грант! – Сандра протянула руку к крану и включила воду, чтобы приглушить мои вопли для тех, кто мог их услышать снаружи. – Терпеть угрозы от психопата с ножом – легко! Бежать по первому зову к сценаристке с суицидальными наклонностями – всегда пожалуйста, никаких проблем! Что дальше? Может, кинуться в постель к Штильману, чтобы он расслабился и наконец что-то придумал? Или самой, в конце концов, сочинить сценарий за них?
– Тише, прошу вас, всё совсем не так, как вы думаете, – примирительно ответила на мою тираду Сандра. – Она попросила привести, кроме вас, и Эмили Уилсон. Может, у Лолы есть какая-то идея, и она хочет обсудить её с вами двумя, только и всего.
– Если всё так просто, к чему такая спешка?
– Я опасаюсь, что, пока мы тут с вами медлим, их противостояние рискует перерасти в рукопашный бой. И чем быстрее они отвлекутся друг от друга, тем лучше для них обоих. Идёмте, – коротко добавила Смит и уже развернулась было к выходу.
– Прямо так? – из одежды на мне был только шёлковый халат выше колен.
– Мисс Грант, вы идёте не на показ мод, – с вызовом проговорила она, точно я затребовала облачить себя в меха и бриллианты.
В каждой чёрточке её лица – в тонких, плотно сжатых губах, острых скулах, волевом подбородке – сквозила уверенность в том, что никто и никогда не посмеет её ослушаться. А если и посмеет, то в скором времени будет сожалеть о своём поступке.
Не дожидаясь ответа, Сандра выскочила из ванной, полагая, что я поспешу за ней. Но мне хотелось действовать ей назло. Никуда не торопясь, я вплыла в комнату, едва не столкнувшись с Джен, которая, видимо, пыталась подслушать нас, и выпалила в спину шатенке:
– Мне нужно немного времени, чтобы привести себя в порядок. И прикройте за собой дверь, если вас это не затруднит.
Смит обернулась, и весь её вид говорил: “Я сейчас ослышалась?” Но ей не удалось сдвинуть меня с места силой мысли, и поэтому, признав поражение, она заперла дверь снаружи.
– Что у тебя за делишки с этой пираньей? – тут же накинулась на меня Питерс, как будто Смит вдруг стала моей лучшей подружкой. Пол, лежа с закинутыми за голову руками, притворно изобразил осуждение.
– Лола Андерсон сошла с ума, и почему-то это должно быть моей проблемой, – я начала развязывать халат и, приподняв бровь, кивнула Макбрайду, чтобы тот отвернулся.
– Как будто я тебя голой не видел, – прикрыв глаза, вздохнул он.
– Одно дело разглядывать меня на съёмках, – переодеваясь, бормотала я, – а другое – глазеть в жизни.
– Это нечестно, – продолжал ворчать британец. – Между прочим, если ты не помнишь, Большой Брат следит за тобой, – он, не открывая глаз, обвёл пальцем комнату, намекая на наличие камер. – И я уверен, что никто там не отворачивается всякий раз, когда тебе приспичит обнажиться.
– Как-то не хочется думать об этом, – я застегнула на себе рубашку и сказала: – Можешь открывать.
– Меня что, все игнорируют? – гнула своё Джен.
– Я сама ничего не понимаю, – парировала я, расчёсывая влажные волосы. – Лола и Дэвид поругались, Лола закрылась у себя и с какой-то радости хочет видеть меня и Уилсон.
– А ты здесь причём? И вообще, почему вам с Сандрой нужно было закрываться от нас? Это что, такая страшная тайна? Ты что-то не договариваешь, – подруга прищурилась.
– Не будь параноиком, – я похлопала её по плечу и направилась к выходу из номера. Блондинка, естественно, увязалась за мной.
Комната Андерсон располагалась где-то в самом конце жилого уровня, в противоположной от лестницы стороне. Там уже собралась гудящая толпа, и неудивительно. У самой двери номера сценаристки стоял Штильман и изрекал проклятия в едва заметную щель между косяком и дверью. Лола, не пускающая режиссёра к себе, отвечала изнутри не менее агрессивно.
– Лиз, детка, – едва завидев меня, пророкотал Дэвид. Его горячность как рукой сняло. – Не ходи к ней. Она совершенно не в себе.
– Дэвид, ты драматизируешь и, как обычно, принимаешь всё близко к сердцу, – я ласково погладила его по груди. – Не стоит так кипятиться.
– Я клянусь тебе, она совершенно неуправляема, – пожаловался мужчина, схватившись за мою руку, как за соломинку. – Она меня не слушает, а только и делает, что пытается уязвить, ужалить, ударить побольнее, втоптать в грязь.
– Ты и без моей помощи туда втоптан, – не упустила случая ответить из комнаты Лола.
– Вот видишь, – он так и не выпускал моей руки.
Внутри номера раздался скрежет, как будто кто-то стал двигать мебель, затем дверь раскрылась немного шире, и из образовавшегося прохода выглянула голова с торчащими в разные стороны волосами соломенного цвета.