– Попробуй чуть мягче и более открыто, – прерывала мои старания Элмерз. – Понимаешь, о чём я?
– Да, хорошо, давай ещё раз.
Так, плавно и последовательно, мы подходили к съёмочному периоду. И, похоже, большинство пленников перестало чувствовать себя таковыми. Им – точнее, нам – стало казаться, что этот плен – не более чем киноэкспедиция. По-прежнему не хватало свежего воздуха и солнца; по-прежнему по ночам мы тихонько плакали в подушку оттого, что скучали по своим родным; по-прежнему мы желали, чтобы пребывание в бункере поскорее окончилось нашим возвращением домой. Но в глазах каждого, кто разделял со мной судьбу заложника, я видела один и тот же вопрос: «А что, если потом мы будем вспоминать это время как самое увлекательное приключение в нашей жизни?»
***
Незадолго до официального первого съёмочного дня между мной и Энрике произошло кое-что, изменившее наши с ним отношения и приблизившее меня к осознанию ещё одной малоприятной истины о себе. Хотя, честно сказать, к этому давно всё шло.
Даже не вспомню, с чего начался тот разговор и почему мы зацепили тему отношений. Хотя, на самом деле, обычно мы почти не делились своим прошлым друг с другом. Я не лезла в жизнь Диаза, потому что, несмотря на обвинения Джен в моей излишней доверчивости к парню, не особо верила в то, что он скажет о себе правду. А Энрике не переходил личные границы либо из-за того, что был связан с личностью Заказчика намного больше, чем пытался это представить, а значит, и так мог знать обо мне многое; либо мексиканец действительно был простой пешкой в игре, и ему, как и всему персоналу, не позволяли слишком погружаться в прошлое пленников.
Мы болтали с охранником, расположившись на эпплбоксах12 в одном из съёмочных павильонов. Ничто не предвещало беды. Кроме нас, в загромождённом декорациями помещении никого не было. Должно быть, именно отсутствие других людей и поспособствовало тому, что наша беседа приобрела откровенный характер.
– Вот ты говоришь, для тебя неважно, в какой сфере крутится твой парень, – говорил Энрике. – Но при этом ты когда-нибудь встречалась, например, с обычным водопроводчиком? Или с официантом?
– Нет, но…
– У тебя сейчас есть бойфренд, да?
– Верно.
– И кто он?
– Джерри – продюсер на телевидении.
– Вот видишь!
– Что я должна увидеть?
– Тебе небезразлично, какой социальный статус имеет твой партнёр.
– И ты сделал этот вывод, потому что?..
– Потому что у тебя никогда не было такого парня, как…
Энрике замялся.
– Как кто? – подталкивала я его к ответу.
– Как я. Например.
Он тут же смутился из-за своих слов.
– Это неправда, – возразила я и, хоть и не собиралась когда-либо открыто признаться в этом, выпалила: – Ты мне нравишься.
Парень буквально обжёг меня взглядом. Скромно улыбнувшись, он прошептал:
– Ты мне тоже.
– Нет… то есть… Я имею в виду… Чёрт! – беспомощно мямлила я. Жалея о признании, я судорожно пыталась отыскать в голове фразу, которая поправила бы положение. Но здравые мысли в один миг улетучились подобно стайке испуганных пташек.
Не в силах больше выносить соблазнительный взор Диаза, я прикрыла лицо рукой.
– Я не это хотела сказать, – наконец мне удалось выдавить из себя заезженную реплику и вновь посмотреть на охранника. – Хотя, наверное, это. Ты хороший парень. И, если бы я была свободна, у нас с тобой могло бы что-нибудь получиться. Для меня не играют никакой роли ни твой социальный статус, ни твоё образование, ни тем более твой капитал. Но всё дело в том, что там, за пределами этой тюрьмы, у меня остался любимый человек. И только поэтому у нас с тобой ничего не может быть.
Сделав паузу, я продолжила:
– Да, положим, у меня были отношения исключительно с такими же творческими людьми, как я сама. Я трижды встречалась с актёрами, дважды – с продюсерами, однажды у меня был роман со сценаристом. А как-то раз меня угораздило стать подружкой театрального критика, который был старше меня почти на двадцать лет. Вот только мой опыт не означает, что я закрыта как партнёр для парней другого круга. Думаю, меня тянуло ко всем этим мужчинам, потому что им было легче меня понять. Как личность. Как актрису.
Энрике внимательно слушал то, что я говорила, а когда моя речь закончилась, он подкупающе улыбнулся и беззастенчиво поцеловал меня.
Скрывать не стану, в момент этого спонтанного поцелуя я не помнила ни о чём на свете. Наслаждение перечеркнуло собой всё сказанное мною раньше. Его губы нежно впивались в мои; одна его рука гладила мою шею, другой парень обхватил меня за талию.
Я не чувствовала в себе сил, чтобы сопротивляться искушению. Мне хотелось отдаться в его власть, хотелось, чтобы блаженный миг не заканчивался. Но приземлённое осознание того, что я обеими ногами стала на путь измены своему любимому, острой иголкой пронзило меня изнутри.
12
Apple box (англ. «ящик для яблок») – коробка из фанеры, которая используется на съёмочной площадке в качестве подставки для операторской техники, светового оборудования и т.п.