– Нет, никогда.
– Там столько солнца. И вода в море такая чистая, что кажется, будто её и нет вовсе. Я всегда прилетала в то место, чтобы как можно дальше уйти от реальности. Там даже время течёт по-другому. Когда нас освободят, я подамся туда, чтобы поскорее забыть об этой тюрьме. Проведу там полгода. Или даже больше. И никаких съёмок. Только море, свежий воздух, жара и… – она перевела мечтательный взгляд на меня. – Приедешь ко мне погостить?
– Конечно, – не задумываясь, согласилась я. – Разве можно отказаться от такого заманчивого предложения?
Кажется, чувство лёгкости, которое сквозило в словах Эмили, потихоньку начинало передаваться и мне.
– И ещё, – продолжала она, – я всерьёз задумалась о перерыве в карьере. Возможно, на пару лет.
– На пару лет?
Недоумение, отразившееся в моём лице, поторопило Уилсон с объяснениями:
– Лиз, я с девяти лет практически живу на съёмочных площадках. Мои отношения вечно разваливаются из-за постоянных разъездов. Мне сложно ответить на вопрос, где мой дом. А ещё я чертовски устала от внимания. Хочется быть простым человеком. Ходить в магазин без надзора фотокамер. Конечно, когда-то я сама выбрала эту жизнь. Если ты желаешь принимать участие в крутых проектах, нужно смириться с обратной стороной популярности. Но вдруг, на самом деле, чтобы чувствовать себя счастливой, мне всё это не нужно? Разве нельзя быть хорошей актрисой где-то в другом месте, а не на виду у миллионов? Разве для самореализации обязательна слава? Можно ведь быть успешной, играя в провинциальных театрах или в независимом кино.
– Но ты же понимаешь, – возразила я, – что в провинции может не быть интересных ролей и сильных режиссёров.
– Ну и что? Нет таких – есть другие.
– Значит, ты бросишь всё, что строила долгие годы, приобретёшь дом где-нибудь в Шотландии и превратишься в звезду инди-кинофильмов?
– А чем ужасен этот план? – развела руками Эмили. – Вряд ли я уеду именно в Шотландию, но в остальном звучит неплохо. Пора услышать голос внутри себя, а не тысячи голосов снаружи.
Мне было дико слышать подобные заявление от Уилсон. То ли оттого, что я не разделяла этих убеждений и на её месте ни за что на свете не осмелилась бы потерять то, к чему стремилась долгое время; то ли оттого, что не могла вообразить себе знаменитую британскую актрису, играющую в каком-нибудь низкобюджетном независимом хорроре.
– Общество постоянно сочиняет правила для собственного удобства, – она повернулась на бок, так, что её лицо оказалось прямо напротив моего. – А потом эти правила ломают жизнь другим. Моя, конечно, не сломана. И тот путь, по которому я иду, в целом не так уж плох. Но внутренний голос говорит мне, что, возможно, я не нуждаюсь в таком количестве социального одобрения, какое даёт мне мой статус. Я всего лишь хочу играть, и играть хорошо.
– Прекрасно. И кто теперь будет моей заклятой конкуренткой?
– Не волнуйся, они быстро найдут мне замену, – усмехнулась Эмили. – К тому же я ещё ничего не решила. Просто захотелось поделиться с тобой своими мыслями.
Голос британки был тихим и успокаивающим. Тусклый свет от лампы, горевшей вверху за её спиной, едва попадал ей на лицо, удачно образуя на нём тени и больше, чем обычно, подчёркивая изящность черт. Мне подумалось, как прекрасна Эмили даже без макияжа.
Необъяснимая сила потянула меня к девушке. Я приблизилась к её губам и, едва их коснувшись, поцеловала.
Не успела я удивиться своему порыву, как меня поразило новое обстоятельство. Уилсон не только не попыталась прервать поцелуй; она как будто давно ждала от меня подобного шага, и её руки подобно сетям начали благодарно оплетать моё тело.
На время я забылась. Отстранилась от всех забот и в беспамятстве первый раз в жизни целовала девушку.
На землю меня вернул грохот, раздавшийся за стеной в павильоне, откуда мы ушли. Точно кто-то неосторожно уронил что-то тяжёлое.
– Чёрт возьми, Эмс, что мы делаем? – немного отодвинувшись, спросила я.
– Понятия не имею, – рассмеялась Эмили и потянула меня за подбородок, желая продолжить.
– Погоди, – остановила я её. – Это всё как-то… Не то чтобы я была против. Но мне кажется, нас подтолкнуло друг к другу закрытое пространство, а не нечто большее.
– Ну, и пускай, – беспечно ответила Уилсон.
– Но из этого всё равно ничего серьёзного не выйдет, я себя знаю, – запротестовала я.
– И ладно.
– Да у меня, в конце концов, есть Джерри!
Это был мой последний аргумент, но девушка справилась и с ним:
– А ты уверена, что Джерри у тебя всё ещё есть?
Помолчав, я опустила взгляд и нехотя призналась: