Джен последовала его примеру, откусив громадную часть такого же бургера и, бесспорно, намереваясь разговаривать исключительно с набитым ртом.
– Благодарю, только ты ценишь эту черту во мне, – открыто наслаждаясь процессом поедания, ответила подруга. – Ну, делитесь, как провели эти два дня. Ходили на игру «Рейнджерс»? Купались и загорали на пляжике? Катались на велосипедах в Центральном парке?
Хейли чуть не подавилась кофе. Бедняжка не привыкла к пропитанным сарказмом речам, тем более в ситуациях, когда до полного отчаяния остаётся пару шагов. А Марк продолжал лениво пережёвывать свой здоровый завтрак, никоим образом не намереваясь участвовать в разговоре.
– Да я даже устал развлекаться, по правде говоря, – проворчал Пол. Он наклонился к нам поближе, облизал губы, вымазанные в соусе, и зашептал: – За вами сидит женщина, только не оборачивайтесь. У неё точно отдых не задался.
– Что с ней? – заинтересовалась я.
– Рука перевязана, – коротко ответил мужчина. – Думаю, пыталась покончить с собой. Не у всех такие запасы стойкости, как у нас с вами.
– Вот слабаки, – поморщилась Джен. – Ещё ничего страшного не случилось, а они уже вены режут.
– Может, у неё до этого так всё было, – я сомневалась, что кто-то мог пойти на такой шаг.
– Нет, не было, – британец казался уверенным. – Я в самолёте ещё её заметил. Это Лола Андерсон.
– Та сценаристка, которая нигде не появляется? – удивилась Питерс.
– Да.
– Я даже не знаю, как она выглядит, – призналась я.
– Аналогично, – отозвалась Джен.
– Скоро узнаете, а сейчас не оборачивайтесь, – попросил Пол.
– Неудивительно, – неожиданно вклинилась в беседу Хейли. – Знаете, я и сама вчера была близка к тому, чтобы что-то с собой сделать. Казалось, что меня продержат запертой целую вечность. И напало такое отчаяние.
– Хейли, дорогая, – тон моего голоса получился чересчур покровительственным, – это последнее, о чём стоит думать. Точнее, об этом даже думать не следует. Ты считаешь, что если мы здесь шутки шутим, то ни разу за эти два дня не впадали в панику? Да ничего подобного. Я в пылу истерики разнесла всю комнату.
– Я тоже, – поддакнула Джен.
– Но пока нас тут не пытают, пока не лишают пищи, пока не заставляют совершать постыдные вещи, надо держаться.
– В конце концов, ты не одинока в своих неприятностях, – к удивлению остальных, бросил реплику молчаливый Вонг.
Новак собралась ответить, но вдруг её внимание привлекло нечто за моей спиной. И через секунду я ощутила тяжесть на своих плечах, как будто кто-то опёрся об меня. Инстинктивно вздрогнув от прикосновения и повернув голову вправо, я обнаружила в нескольких дюймах от глаз профиль Максима Северина, который вторгся между мной и Джен.
– Братаны, чего вы тут шепчетесь, а? – с безумной улыбкой и горящим взором проговорил русский. – Побег готовите? Если да, то можете на меня рассчитывать.
– Точно, сейчас поедим, наберём инструментов, – и Джен повертела вилкой у него перед носом, – и вперёд, рыть подкоп.
– Давайте. Как в «Шоушенке», да? – коверкая слова так, что его речь с трудом можно было назвать английским языком, сказал Максим.
– Именно, – с энтузиазмом кивнул Пол.
Северин наконец снял ношу своих ручищ с меня и подруги и напоследок изрёк:
– Всё, у нас договор. Я с вами.
– Что это было? – глотнув кофе, в недоумении спросила я, когда наш новый сообщник в ещё даже не запланированном деле покинул столовую.
– Мы классные, и народ к нам тянется, – резюмировала Джен.
Марк не удержался от лёгкого смешка, хитро взглянув при этом на Питерс.
Глава 4
Через час нас всех опять собрали в зале с проектором.
Два дня взаперти сделали своё дело. Никаких гневных выпадов в сторону людей в чёрном. Никаких надоедливых расспросов у Сандры Смит, которая терпеливо ожидала, пока придут оставшиеся двое наших товарищей.
Но приставучий русский, усевшийся позади нас с Джен и Полом, был другого мнения о причинах этого вселенского спокойствия. Он, будто прочитав мои мысли, низким голосом завёл монолог:
– Я задумался: как-то подозрительно расслабленно я себя чувствую. Прямо совсем не похоже на мою натуру. Понимаете? И тут я вспомнил, что у меня на Родине есть один миф про нашу армию. Будто в чай солдатам добавляют бром. Чтоб они поспокойнее стали, не проявляли агрессии. Мне кажется, нам тоже что-то подмешали. Ну, вот я даже и хочу поскандалить, а не могу. Мне всё равно, понимаете?
– Что, правда? – осведомился Макбрайд.
– Точно тебе говорю, – клятвенно заверял Северин. – Такая вялость внутри.