Благословенный Господь! Сейчас и потом во всей моей жизни дай мне желать только того, что хочешь Ты и ничего для себя. Пусть я испытаю реально, на опыте, что тот человек, который ничего не имеет и не просит для себя, все получает, включая чудесную благодать разделить с Тобой вечное служение ходатайства. Аминь.
Глава 28
Христос – жертва
«И говорил: Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси эту чашу мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты» (Мк. 14:36)
Какой резкий контраст за промежуток времени всего в несколько часов! Какой переход от того, что Он тихо встал, возвел очи на небо и сказал: «Отче! Хочу…» к тому, как Он пал на землю и возопил в агонии: «Отче! …не чего Я хочу». В одном случае мы видим Первосвященника внутри за завесой в Его всемогущем ходатайстве, в другом – жертву на алтаре, открывающую путь через разорванную завесу. Первосвященническое «Отче! Хочу…» предшествует жертвенному «Отче! …не чего Я хочу» и это было для того, чтобы показать, каким будет ходатайство после однажды вознесенной жертвы. Молитва перед престолом «Отче! Хочу…» имела свое начало и силу в молитве у жертвенника «Отче! …не чего я хочу». Через полную отдачу Своей воли в Гефсимании, Первосвященник на престоле получает силу просить, чего Он хочет, и право дать Своему народу разделить с ним эту силу просить, чего бы они ни пожелали.
Для каждого, кто хочет научиться молиться в школе Иисуса, этот гефсиманский урок один из самых святых и драгоценных. Поверхностного ученика он может лишить мужества молиться в вере. Если даже горячая мольба Сына Божия не была услышана, если даже Ему пришлось сказать «не чего Я хочу», насколько в большей мере это должно относиться к нам. Поэтому кажется невероятным, что всего за несколько часов до этого данные Господом обетования «чего ни попросите», «чего ни пожелаете» могли иметь буквальное значение.
Глубокое проникновение в смысл Гефсимании дает нам возможность обрести твердую уверенность в ответе на нашу молитву. Пристально посмотрите в благоговейном преклонении и изумлении на то, что происходит: Сын Божий молится сквозь слезы и не получает просимого. Он наш Учитель и Сам откроет нам тайну Его святой жертвы, явленную как откровение в этой удивительной молитве.
Для понимания гефсиманской молитвы давайте обратим внимание на глубочайшее различие между тем, о чем наш Господь молился прежде, как царственный Первосвященник и о чем Он молится теперь, в Своей человеческой немощи. Там Он молился о прославлении Отца и о прославлении Его Самого и Его народа, и чтобы исполнились определенные обетования, данные Ему. Он просил того, что было в согласии со словом и волей Отца, Он знал это и потому мог смело сказать «Отче! Хочу…».
Здесь Он молится за что-то, относительно чего воля Отца не была Ему еще до конца ясна. Насколько Он знал, Отец приготовил для Него чашу. В разговоре с учениками Он говорил о чаше, которую должен пить. Немного позднее, Он снова скажет: «Неужели мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» Ведь именно для этого Он пришел на землю. И в охватившей Его невыразимой душевной агонии, когда силы тьмы овладели Им, Он начал вкушать первые капли смерти – пить чашу Божьего гнева за грех. И Его человеческая природа, содрогаясь от ужасной реальности стать проклятием, обнаружила себя в этом мучительном вопле души. Ее желанием было избежать ужасной чаши, если бы Божья цель могла быть достигнута без этого. «Да минует Меня чаша сия». Это желание было сильнейшим свидетельством реальности Его человеческой природы.
Его «не чего Я хочу» уберегло это желание от того, чтобы стать греховным. Иисус взывает с мольбой: «Все возможно Тебе» и снова возвращается к еще более жаркой молитве, чтобы чаша могла миновать Его. Но «не чего Я хочу», повторенное три раза, составляет самую суть и ценность Его жертвы. Он просил того, о чем не мог сказать: «Я знаю, это воля Твоя». Он молил о Божьей силе и любви, и затем в конце молитвы Он забирает свое прошение – «Да будет воля Твоя» и молитва, чтобы чаша Его миновала, не могла быть услышана. Молитва послушания об исполнении Божьей воли была услышана и получила славный ответ в Его победе над страхом, а затем над силой смерти.