Мужчина «слегка за тридцать» замертво рухнул на багрово-чёрный песок, больше напомнивший ил. Пошатываясь, я посмотрел на залитую кровью руку. Стряхнув ошмётки плоти и костей, а после, поправив налипшие на лоб волосы, я зашагал прочь с арены. Боль, вдруг исчезнувшая в момент смерти Ричарда, вернулась с куда большей силой.
– Феназепам, – перед глазами всё плыло, но в мыльной пелене я разглядел очертания темноволосого эльфа с обрубленными ушами, – ты ведь… не на арене…
***
Очнулся я на койке в лазарете. Вернее, меня буквально вырвали из объятий тьмы ледянющие хваталки Феранаила и его обеспокоенный голос:
– Я ведь просил, – а вот взгляд его был полон усталости.
Глянув правее, я обнаружил мирно спящего Ричарда, укутанного в неумело связанный шарф. Подле мужчины сидела Моника, поглаживающая его по буйной головушке.
– Кхм, мы в…
Я попытался встать, но все силы будто взяли и испарились.
– Не стоит, силы вернутся, – уложил меня обратно Фер, – ты уже победил, однако…
– Однако? – нахмурился я.
– На короля готовится покушение…
Глава 29
– К чему столько ремней? – пыхтел брат, пока Валерика помогала ему надеть вечерний костюм.
– Мода имперская уму непостижима, – ответил я, стоя перед зеркалом и глядя в отражении то на себя, то на пыхтящего и слегка покрасневшего Рэймонда, то на Эрика, напряжённо перебирающего пальцами. – Эрик, открой окно, иначе мы все здесь задохнёмся.
Парень послушался, мигом метнувшись к окну и распахнув его с такой силой и скоростью, что стёкла задрожали:
– Ой…
– Видел, Рэй, пыхти больше…
– Не моя проблема, что дышать в этом… кхм… и так сейчас все в империи ходят? Мне ведь даже не присесть…
– Не моя проблема, что ляжки наел, – улыбнулся я, застёгивая последнюю пуговицу, как всегда сдавившую мне шею.
Вот вроде нормальный костюм: рубашка, камзол с вырезом, брюки, да портят их все эти декоративные ремни и цепочки, нашитые и в обязательном порядке затянутые до невозможности – якобы они подчёркивают воинственность. Правда, из воинственности здесь только наши злобные рожи, отражающие готовность по возможности четвертовать автора сих шутовских нарядов. И если я уже кое-как свыкся с этой модой на облегающую одежду, то Рэй нет. Меня это удивило:
– Где же ты был последние месяцы? – а впрочем, выглядит даже неплохо, но лишь из-за того, что наряд этот на мне.
– Точно не на балах и прочих… ух, куда так туго, – брат выпучил глаза так, что очки чуть было, не слетели с его вспотевшего лица, – и прочих светских приёмах…
– Оно и видно, даже завидно, – заплетая волосы в хвост, произнёс я.
Мда, оброс так, что и не узнать. Хотя с моим режимом я и успевал только бриться да при возможности мыться. Чёрт, а ведь у нас даже бани есть, надо бы когда-нибудь… а будет ли это «когда-нибудь»?
Только-только возник этот вопрос в голове, как за окном прогремело.
– Ну вот, снова дождь, – вздохнул Эрик, всё это время сидевший на подоконнике.
– Всё равно нам целый день гнить во дворце, – махнул я, усевшись в кресло и закинув ногу на ногу.
Правда, от таких телодвижений штаны издали угрожающий скрип.
– Отъел ты, брат, ляжки на учительских щах, – ухмыльнулся Рэй.
– Сангард, удави-ка его, – взяв со стола пачку папирос, бросил я девушке, целый час корпевшей над нарядом Рэя и изрядно задолбавшейся от столь изнурительного процесса. – Эрик, присядь, достаточно тучи считать.
Парень, тоже облачённый в вечерний костюм, послушно кивнул и сел напротив меня. Закурив, я протянул пачку ему. Эрик закурил, что немало меня удивило:
– Расслабься, – произнёс я, положив голову на мягкую спинку кресла и выдохнув облачко горького дыма.
– Я ваш оруженосец, – лицо у него было хмурое, особенно хмурое во время затяжки. – Кхм… как бы чего не случилось…
– С нами герой всея человечество, – усмехнулся я, одним глазком поглядывая на тяжело выдыхающего Рэя, наконец, севшего во второе кресло. – Смотри-ка, живой!
– Посмотрим, что завтра будет, – отвернулся брат, переключившись на утреннюю газету.
– А ничего, ибо герой всея человечество удавился пуговицей и с треснувшими штанами шлёпнулся прямо перед его ардохеллским величеством – думаю, так напишут завтра.
Если, конечно, не напишут об удавшемся покушении…
Вчера вечером, когда я пришёл в себя после битвы с Ричардом, Фер ввёл меня в курс дела. Как сообщили его источники, риск покушения невероятно велик, оно предсказуемо. В последнее время эльфы затихли, да и вспоминая недалёкое будущее, можно догадаться – что-то они затевают. Самое вероятное, что именно покушение на Эдвина. Вот только как они решили устранить высшего человека, самого настоящего дракона в человеческом обличии? Точно не ядом или засланным ассасином. Если бы такое сработало, Эдвин давно был бы мёртв. Но к чему от него избавляться? По этому поводу Фер буквально произнёс все мои мысли: с убийством короля в столице начнётся если не паника, то тотальная неразбериха, а беря в учёт присутствие нас, имперцев, может получиться даже так, что обвинят в этом нас, ведь кто, если не мы? Сначала такая мысль кажется странной, ведь тут как бы свадьба второго принца империи и принцессы Розалии намечается, но опять же, Эдвин высший человек, его правление ещё может продлиться целую сотню лет, к тому же он весьма своенравный, что могло бы помешать «планам» империи. Да и стоит признать, что в последнее время империя довольно сильно влияла на жизнь королевства, в частности я. Только сейчас я реально задумался о том, что совершил: все мои битвы были ужасающи, даже не всякий высший человек был бы способен пережить их. Не всякий бы осмелился привести в город людей даже не просто демона, а саму дочь владыки (благо этот пунктик всё ещё находится в статусе секретности) . В конце концов, можно как угодно повернуть факт моего проникновения за врата в катакомбах, из-за чего меня собственно и попёрли из гильдии наёмников. В общем, ситуация неоднозначная, а вспомнив местное население и процент от него нелюдей, так вообще в дрожь бросает. Будущий король ксенофоб? Как это Эльфорез будет править королевством, треть сельского населения которого это эльфы?