– Врата близко, – пояснил дядя, поправив слетевший наплечник.
Влив в себя очередной эликсир, взгляд мой прояснился. Что-то тусклое светило вдали. Пройдя по уже знакомому маршруту, мы вышли к вратам, у которых лежало несколько десятков тел – то были магические рыцари из гвардии Эдвина. Рядом с ними покоились разной степени сохранности тела вампиров: когда одни были разрублены или изрезаны, вторые же либо стали тлеющей горсткой пепла, либо оказались разорваны другими, не менее сильными и страшными заклинаниями. Забавно, что вампиров было меньше раза в два…
– Это они друг друга или…
– Ну и ну, – сзади послышались хлопки, – как жаль, что Маркус годен лишь для бумажной работы…
Во тьме врат сияла пара кроваво-красных глаз. Из этого мрака навстречу нам вышёл здоровенный парень, длинные чёрные волосы которого ниспадали до самых плеч.
– Так значит, легендарный Гроза Драконов тоже поддался соблазну, – дядя говорил с насмешкой, обнажая меч.
– Страшнее смерти только старость, – парень растянулся в улыбке, обнажив пару острых клыков и выставив перед собой меч из драконьей кости.
И пока дядя готовился к бою, я заметил, как кровь убитых рыцарей и вампиров образовала перед вратами такой же круг, который некогда был начертан Лазаром. Линии его тускло сияли, переливаясь из бурого в алый и наоборот. И прежде чем дядя и помолодевший гильдмастер скрестили мечи, яркий свет заполнил пространство вокруг, ослепив нас.
– Жалкая попытка, – смеялся Гроза Драконов.
– Уверен? – в арке, из которой мы пришли, показалась Вивьен, фиолетовые глаза которой сияли ярче любых звёзд и даже, казалось, самого солнца.
Рыцари и вампиры, что ещё пару мгновений были лишь массой истерзанных тел, зашевелились. Дёргаясь, брыкаясь, лопаясь, скрепя и хлюпая, они стали сливаться друг с другом, образуя нечто, по форме напоминающее пещерную мышь. Это нечто окутывала вуаль смерти. Издав рёв, от которого всё нутро сковал ужас, это чудовище набросилось на гильдмастера:
– Порождение тьмы, забавно! – кричал Гроза Драконов, пытаясь пробить шкуру монстра.
Однако это нечто из тел убитых оказалось крепче. Обращённый в вампира гильдмастер явно переоценил себя. Не сумев вовремя защититься, он был схвачен мёртвой хваткой, а после поглощён костяной пастью монстра. Произошло это настолько быстро, что я опомниться не успел, как у моих ног уже валялись обглоданные останки вампира – ноги и огрызок позвоночника, следом за которыми упал и меч из кости дракона.
Тварь возвышалась надо мной, сверля тьмой двух чёрных впадин:
– Теперь у меня ещё больше вопросов, – криво улыбнулся я, не сводя глаз с твари.
***
– Мне жаль говорить это, – стоя над умирающим Ригардом, говорила Валерика, – но такова цена Спасения.
– Это не ты, – хрипел парень.
Девушка засмеялась, обнажая пару длинных и острых клыков. Упыри, что приблизились к ним, покорно остановились, будто ожидая приказа. Остановилась и тварь, прижав к земле огромной лапой парня с пепельными волосами.
– Разберитесь с ним, – потусторонним голосом приказала упырям девушка, указав на Ригарда.
Твари, облачённые в одежды и доспехи Ардохелла, окружили несостоявшегося паладина, начав разрывать его острыми, как бритва когтями…
***
– Мой милый Реван, – Вивьен спускалась к нам, – уверен ли ты, что подле тебя больше не осталось предателей?
– О чём ты?
– Фрэнсис Кейн, долго ещё вы собираетесь скрывать правду? – Вивьен улыбнулась, взглянув на дядю.
– Кажется, представление затянулось, – дядя опустил голову.
– О, все в сборе! – из соседней арки выбежал Рэймонд, закованный в магические доспехи.
Следом за братом вышла и императрица.
– Не понял, – Рэй остановился, завидев стоящее позади меня Порождение Тьмы.
– Что значит «представление затянулось»? – я смотрел на дядю.
– Тень. Перенос.
***
– Что за чёрт?! – прокричал я, вдруг оказавшись в тронном зале.
Следом за мной в зале появились и дядя с Вивьен.
– Что, чёрт возьми, происходит?! – прокричал я.
Что Вивьен, что дядю окутывала чёрная дымка. Глаза их сверкали.
– Фрэнсис Кейн, старший из рода Кейн и по совместительству древний вампир, – улыбалась Вивьен. – Реван, знаешь ли ты, что покоится в гробнице? Древнее божество и первородное зло – Отец Ночи. Спасение, о котором говорили они – гибель нашего мира.
– Дядя?..
Фрэнсис вздохнул. Тьма, что окутывала его, стала больше, ощутимее.