ВНИМАНИЕ! ОПАСНОСТЬ! ВЫ НАХОДИТЕСЬ В СОСТОЯНИИ СТРЕССА! ЧАСТОТА СЕРДЕЧНЫХ СОКРАЩЕНИЙ УВЕЛИЧИЛАСЬ НА 87 %, АРТЕРИАЛЬНОЕ ДАВЛЕНИЕ ПОДНЯЛОСЬ НА 42 %, ВЫБРОС В КРОВЬ КОРТИЗОЛА И АДРЕНАЛИНА НЕ КОНТРОЛИРУЕТСЯ. ЖЕЛАЕТЕ ЗАБЛОКИРОВАТЬ ДЕЙСТВИЕ СТРЕССА?
Да просто пипец как желаю! А что толку? Как это сделать? Стараюсь хотя бы контролировать участившееся дыхание и, по возможности не наделать от страха под себя. А это не так-то просто, уж поверьте мне. Но, тем не менее, каким-то чудом беру себя в руки, ну или мне так кажется. Эу! Пацанчики! Вы чего удумали? Какая на фиг ликвидация? Я не согласен!
Голоса в свою очередь продолжили:
— Не мы, а ты! — осторожно поправил товарища капитан. — Я такими полномочиями не обладаю.
— Подстраховываешься? — с усмешкой произнёс майор. — Хорошо, я принял решение. И в случае чего, за него отвечу. А будить не будем. Не люблю я со смертниками общаться, жалко мне их.
Ух ты ж, блин, какой жалостливый, падла. Мороз сменяется на моей коже жаром и сразу же наоборот.
— Да просто интересно было бы узнать, что за опции у него разблокировались. Интересно же, кто он такой? — не унимался Черноволов.
— Да ясно, кто он такой, обычный придурок. Учитывая, что он девяносто пятого года, то явно он один из тех, кому достались экспериментальные чипы. Их в течение нескольких месяцев ставили всем подряд, в основном в Северо-Западном округе.
— Кстати, а на хера?
— Да по ошибке, — майор сделал паузу, словно вспоминал. — Там сделали пять тысяч штук этих хитрых чипов, хотели эксперимент провести какой-то, но потом правительство решило, не рисковать и свернуло это дело. Все экспериментальные чипы уничтожили, кроме небольшой партии в пятьсот штук, её по ошибке отправили на распределение. А когда спохватились, оказалось, что все уже поставили. Не грохать же детей было? Тем более, на каждом таком чипе стоит полная блокировка всех дополнительных опций.
— Ну видимо не на всех, раз этот ни с того, ни с сего прыгнул на десятый уровень.
— Что-то произошло. Само по себе такого случиться не могло. За эти двадцать три года нам известно всего три разблокировки. Одного бедолагу молнией ударило, а двоим в больнице дефибрилляцию делали. Видимо что-то там в этом чипе переклинивает от чрезмерных электрических нагрузок. Этого придурка во время задержания никто электрошокером не чпокнул?
Железняк рассмеялся, а Черноволов спокойно ответил:
— Да нет, его без сознания нашли.
Твою мать! Вспомнил! Я вспомнил! Когда менты приехалии начали всех принимать, я хотел спрятаться и обнаружил какую-то будку с дверью. Я попытался влезть в эту будку. За дверью было темно, а потом сразу стало очень светло. И больно. А потом я ничего не помнил. Да, прав майор, я реально придурок. Это же я пытался в трансформаторную будку залезть. Хорошо, хоть не убило. Видимо, пацаны наши меня от этой будки оттащили, раз менты не поняли, в чём дело. Да уж, это прикольный поворот. Только что это за чип такой? Что он во мне делает, и кто его туда поставил?
От размышлений на эту тему меня снова отвлёк голос капитана:
— Ну пошли тогда отсюда, чего время терять, раз нельзя разбудить и расспросить?
— Погоди немного! Сейчас медсестра придёт, укол ему вколет, тогда и пойдём, чтобы уж быть уверенными, что проблема решена.
Охренеть! Решатели проблем, а не пошли бы вы на фиг? Я поймал себя на мысли, что я категорически не согласен с таким решением. Но что делать? Два крепких мужика, явно со специальной подготовкой, скорее всего ещё и вооружены. Что я могу им противопоставить? Да ничего. Что у меня есть такого, что можно использовать как оружие? Какой-то чип в башке? А как его использовать? И почему в башке? Может, в заднице. С другой стороны, какая разница, где он? От страха мысли разбегались и не хотели строиться. Думай, Максимка, думай! Что у тебя есть? Так одна мысль оказалась более-менее вменяемой. Фактор внезапности! Да, пожалуй, это единственное, что у меня есть. Смогу ли я его использовать? Да хрен его знает!
Я лежал и обдумывал варианты, а мужики тем временем уже обсуждали какую-то коллегу и степень её моральной распущенности. Один из них с ней переспал, а второй очень хотел, но не вышло. Самое интересное, что тот, у которого не вышло, считал коллегу падшей женщиной, а тот, у которого выгорело, наоборот, считал, что девушка она порядочная, не хуже других. Не найдя логики в словах ни того, ни другого, я поймал себя на том, что слушаю весь этот бред вместо того, чтобы прикидывать варианты своего спасения.
В этот момент в палату кто-то вошёл. Услышав шаги, я осторожно приоткрыл один глаз. На пороге стояла медсестра. В руке она держала шприц, явно приготовленный для меня. Во рту пересохло, пульс участился настолько, что казалось, ещё минуту и им уже даже укол не понадобится. Моё сердце грозило само разорваться в клочья. И очередная надпись вылезла. Как же они задолбали!