Дело в том, что начиная с 1885 года влияние России в Корее стало заметно выделяться, являясь иногда господствующим среди политического влияния других держав. Наиболее ревниво оберегала свое положение в Корее соседняя Япония, которая в южной части полуострова захватила в свои руки торговлю, обширные земельные участки на морском берегу, а местами подчинила своему влиянию и таможни, и полицию. Между соперничающими в Корее двумя соседними государствами, Россией и Японией, завязалась глухая, скрытая борьба за политическое преобладание в этой стране; после особой конвенции, заключенной между этими державами в 1897 году, независимо главных формулированных пунктов договора, установилось негласное молчаливое соглашение, в силу которого сфера влияния в Корее между Россией и Японией размежевалась так, что в южной части полуострова господствующее положение предоставлялось Японии, а в северной – России. Границей служила параллель 39° с. широты, почти совпадающая с дорогой Гензан – Пхеньян. Не подлежит сомнению, что эта, хотя и не оформленная, но признанная взаимно с обеих сторон граница политического влияния фиксировалась бы с течением времени сама собою и привела бы к мирному и прочному разрешению вопроса о соперничестве России и Японии в Корее. К сожалению, при малейшем успехе наши дипломаты не любят считаться с лояльностью, чувством меры и уважением к чужим интересам и вопреки установившемуся соглашению, делали часто попытку залезать в чужой огород, в Южную Корею. Из числа многих фактов достаточно вспомнить историю с покупкой через М.Г. Шевелева весьма важной прибрежной полосы около Фузана, на который японцы давно уже привыкли смотреть как на свою нераздельную собственность. Необходимо заметить, что по примеру многих наших пограничных вопросов расширение нашего политического влияния в Корее усиленно муссировалось офицерами-разведчиками, которые после 1895 года часто посылались в Корею для производства военно-политических рекогносцировок. Со свойственной им лихостью они не хотели вовсе признавать какое-нибудь разделение политического влияния на полуострове между Россией и какой-нибудь другой державой. В своих служебных отчетах, под влиянием превратного понимания смысла служебного рвения исследователи часто сознательно преувеличивали успех и значение каждого шага со стороны японцев в Корее. Усердно раздувая воображаемую опасность со стороны наших соперников, они считали необходимым поддерживать с нашей стороны наступательную политику с целью полного вытеснения японцев с Корейского полуострова. Мнения и отзывы противоположного характера, имевшие целью умерить сколько-нибудь этот необузданный пыл, представлялись непатриотичными и робкими.
Когда народилось желание примкнуть Восточно-Китайскую железную дорогу к незамерзающему порту на тихоокеанском побережье, то явилась дилемма: стремиться ли к приобретению такого пункта в сопредельной с нами Корее, в ближайшем соседстве с нашими владениями, или искать этот пункт еще южнее, в пределах Китая. По мнению приамурского генерал-губернатора, покойного С.М. Духовского, представлялось необходимым войти в мирное соглашение с Японией и добиться с ее стороны согласия на уступку России порта Лазарев (Порт-Лазарев, Гензан) на восточном берегу Корейского полуострова, в 500 верстах к югу от Владивостока, который и сделать конечным пунктом Великой Сибирской железной дороги.
Выгоды порта Лазарев заключаются в следующем:
1) Вместе с направлением рельсового пути от Харбина через Гирин в порт Лазарев сама собою отмежевывалась сопредельная с нашими владениями северная часть Кореи, в которой влияние России было уже достаточно прочно и в экономическом, и в политическом отношениях.