Глава V
На войну
Прощание с городом. На войну со штабом. На войну с полком. Принятие полка на лету, от поезда до поезда. Поход. Сибирь и Маньчжурия, прежде и теперь. Мои впечатления за 10 лет. Гор. Харбин. Дождевые накидки для войск корпуса. Встреча с Тифонтаем. Гор. Мукден. Посещение штаба наместника. Атмосфера вражды и недоверия между адмиралом Алексеевым и генералом Куропаткиным. Ляоян. Залетные птички, ищущие «попутчиков» в Россию
Прошел и период мобилизации, получен план перевозки по железной дороге, и мы знаем уже день посадки в вагоны. Проявляется уже заметное томление ввиду продолжительного ожидания времени отправления на театр войны.
Прибыл и государь император в сопровождении великого князя Сергея Александровича напутствовать войска в военный поход, благословил каждую часть иконой и сказал несколько напутственных слов отдельно офицерам и нижним чинам.
Через несколько дней и город устроил прощание с войсками гарнизона, отправляющимися на войну; после напутственного молебна на плацу состоялось подношение икон каждой части войск и штабу дивизии; каждому нижнему чину выданы маленькие образки. Полки оказались снабженными для похода целыми иконостасами; поднесены иконы и от городов, и от дворянства, и от местных монастырей, и от командующего войсками округа, и от купечества. Часто эти иконы весьма массивные и тяжелые; оставить их в местах квартирования и не брать в поход было бы неделикатно в отношении подносивших, имевших в виду свои подарки именно как напутственное благословение для похода; а взять все иконы с киотами и футлярами в поход – нужна особая повозка, не предусмотренная положением об обозе, так как штатный ящик с церковным имуществом имеет уже полный определенный законом груз.
Не довольствуясь иконами, город в день прощания с гарнизоном устроил еще обильное угощение нижним чинам на плацу и в казармах, а офицерам в городской думе. Как водится, угощения и банкеты сопровождались тостами и выспренными спичами, которые и для нижних чинов, и для офицеров представляли гораздо меньше интереса, чем розданные вслед затем очень практичные подарки, заключавшие в себе необходимые припасы и предметы, пригодные на походе и в вагоне, а впоследствии, после высадки, – на театре войны.
2 июня наступила и наша очередь посадки штаба дивизии. Отслужили мы скромный молебен в ограниченном кругу нашей штабной семьи, в присутствии наших жен. Эта молитва настроила нас, конечно, более сосредоточенно, чем напыщенные службы на плацу. Как в тумане прошли шумные проводы, смешанные с теплыми напутствиями. Меня до слез тронули сердечные пожелания моих соседей, людей совершенно незнакомых, ожидавших у открытых окон моего отъезда из дому на вокзал…
Кончились прощанья на вокзале, – опять с тостами и речами без конца. Поезд, наконец, тронулся при несмолкаемых криках «ура»…
3 июня мы прибыли в Т.; и тут я узнаю, что состоялся уже высочайший приказ о назначении меня командиром Псковского полка в нашей же дивизии. Исполнилась моя заветнейшая мечта видеть войну воочию, испытать впечатления и перипетии боя на самом себе, и притом – не в роли штабного офицера, а командира полка.
Ровно 10 лет тому назад, во время японско-китайской войны, находясь на Дальнем Востоке, я ходатайствовал о разрешении отправиться на театр войны без расходов казны, но начальство отказало. В 1898 году во время испанско-американской войны я совместно с командиром 4‑го Туркестанского стрелкового батальона, полковником (Генерального штаба) Н.И. Римским-Корсаковым обратились непосредственно к военному министру разрешить нам выйти в запас и отправиться на остров Кубу для поступления на службу в ряды воюющих сторон, – с тем, что после окончания войны мы будем снова приняты на службу. На это услышали ответ военного министра: «я не позволю вам проявлять симпатии к испанцам или американцам, сидите дома».
Столь же неудачными оказались мои хлопоты отправиться на Дальний Восток в 1900 году, во время действовавших там военных экспедиций при подавлении боксерского движения. Несмотря на то что вербовались офицеры Генерального штаба из разных округов, никогда не бывавшие на Дальнем Востоке, не имевшие понятия о местных условиях, – несмотря на то, что иных приходилось командировать вопреки желанию или в виде ссылки за разные провинности, – мне отказано было без всяких причин, несмотря на то, что я имел возможность основательно изучить весь Дальний Восток настолько, что некоторые экспедиции могли ориентироваться только благодаря мною составленным описаниям и картам некоторых районов Маньчжурии.