С прилегающих к Янтайским копям сопок открывался превосходный кругозор во все стороны. Притом же грунт этих сопок, вопреки обыкновению, был не каменистый, так что можно было бы их прекрасно укрепить и устроить здесь такую позицию, что японцам потребовалось бы немало усилий, чтобы овладеть ею. Со всех сторон к сопкам почти вплотную подходили гаоляновые поля, представлявшие собою прекрасные скрытые подступы для противника; но это легко устранимо: если выслать каких-нибудь две роты, то они в один час вырежут этот гаолян на ружейный выстрел кругом. Мало того: надломанный и поваленный гаолян представляет собою превосходное препятствие – не хуже так называемой «местной засеки» – для наступающего. Но необходимо было сейчас же, немедленно, как только пришли на бивак, приняться за это.
А между тем никаких работ по укреплению позиции не производилось. В отряде нашем было мирно и тихо, точно мы были здесь не перед боем, а после миновавшей уже грозы. Говорю это все не задним числом, как поумневший после постигшего нас на следующий день, на этом самом месте, жестокого испытания: при первой паузе, во время боя следующего дня, я сейчас же заставил 4‑й б-н резать впереди гаолян; но приходилось это делать под губительным огнем, вместо того чтобы это делать с оглядкой и безнаказанно, как это возможно было накануне около тех самых сопок, с которых японцы на следующий день жесточайшим образом поражали нас фланговым огнем, пулеметным и ружейным[23].
Отнюдь не имею в виду этими оговорками делать кому бы то ни было какие-нибудь косвенные упреки. Все мы на этой войне учились уму-разуму и горько платились за эти уроки: артиллерия наша, прибывавшая из России, при первых выездах на позиции забывала иногда, что это бой, а не маневры, пускалась вперед без разведок или искала «французские» и «германские» гребни и жестоко платилась за это тяжкими потерями, а иногда и потерей орудий. Зато эта безрассудная лихость вначале сменялась затем преступной робостью. Пехота, прибывавшая из России, окапывалась всегда не иначе, как по особому приказанию; а затем собственным горьким опытом научилась окапываться даже во время наступления, при каждой остановке. Слишком даже научилась: настолько, что усердное возведение укреплений являлось уже тормозом для наступательного импульса.
Может быть, и в данном случае Янтайский отряд имел какую-нибудь наступательную задачу и потому не подумали об укреплении позиции; но по существу обстановки, чтобы предупредить возможность прорыва в наш тыл, – задача отряда была оборонительная и раньше всего надо было укрепиться. Впрочем, говорят, генерал-адъютант Куропаткин заведомо не препятствовал переправе Куроки, готовя ему могилу на правом берегу Тайцзыхэ, выразившись с той же самонадеянностью как при известии о высадке японцев в Бицзево: пусть переправляются (высаживаются); чем больше их переправится (высадится), тем лучше…
Было уже около четырех часов пополудни, когда я, измученный и усталый, вернулся к себе в палатку. Никаких приказаний и распоряжений ниоткуда не поступало.
Поздно ночью принесли диспозицию, которую я прочитал несколько раз и никак не мог определить – что нам предстоит на следующий день: оборона или наступление. Вероятно, в этой диспозиции отразилась общая нерешительность верхов армии. Как выяснилось потом, в 7 часов вечера 19 августа генерал-майор Орлов получил записку от генерала Бильдерлинга о том, что его отряд в боевом отношении подчиняется ему, командиру 17‑го армейского корпуса, что на правый берег Тайцзыхэ переправилось до двух дивизий японцев и что в случае движения значительных сил противника против 17‑го армейского корпуса и в обход его левого фланга, отряду генерал-майора Орлова надлежит поддержать левый фланг этого корпуса энергичным движением вперед, а в случае напора превосходных сил противника следует отходить на Янтай для прикрытия железной дороги.
В 2 часа пополуночи 20 августа было получено приказание генерала Бильдерлинга от 5 час. 45 мин. вечера 19 августа: ввиду наступления 17‑го армейского корпуса с рассветом 20 августа на позиции противника, Янтайскому отряду с рассветом тоже перейти в наступление для действия на правый фланг противника.
Ночью начальник отряда получил следующее приказание[24]: «В развитие диспозиции командующий армией приказал вам дать следующие указания. Вам надлежит прежде всего установить связь с генералом Бильдерлингом, и если он не будет атакован, следовать в указанном вам направлении; в случае же, если он будет атакован на своей позиции у Сыкваньтуня, вы должны идти кратчайшим путем ему на подкрепление».
23
По официальным данным значится, что начальником отряда ген.-м. Орловым сделано было своевременно распоряжение об укреплении позиции; но, по-видимому, это распоряжение осталось без исполнения. –
24
Приводимые здесь некоторые данные – помимо тех, которые мне известны как непосредственному участнику в этих боях, – заимствованы мною из статей г. Корнилова, помещенных в № 108—110 газеты «Русь» (апрель 1905 г.). Но странно довольно, что не только данные, но во многих местах и текст статей совпадает с официальным отчетом ген.-адъют. Куропаткина, появившимся в печати в 1906 году.
Все касающееся действий отряда ген.-м. Орлова приведено со слов