Во второй половине дня 22 февраля город Кривой Рог был полностью освобожден. Части нашей дивизии достигли восточного берега реки Ингулец в районе населенного пункта Карачуновка, где по приказу командира корпуса перешли к обороне.
За мужество и отвагу, проявленные в боях за город, свыше пятисот бойцов и командиров нашего соединения были награждены орденами и медалями, а дивизия получила почетное наименование Криворожской.
Нелегким был путь к победе. Многих товарищей недосчитались мы, многие получили тяжелые ранения в боях на криворожской земле. И хочется добрым словом вспомнить наших военных медиков, которые, не щадя своей жизни, не думая об отдыхе, часами, а иногда сутками простаивали у операционных столов, возвращая жизнь своим пациентам.
Медсанбатом дивизии командовал майор медицинской службы Александр Николаевич Герасимов, человек твердой воли, обладающий большими организаторскими способностями, умеющий сплотить и воодушевить людей. Под стать ему были и подчиненные. Я часто бывал в медсанбате, навещая раненых товарищей, всякий раз убеждался, сколь четко налажено дело. Самоотверженно трудились старший терапевт Натан Семенович Лунин и его ближайшая помощница терапевт Капитолина Ивановна Киселева. Но наибольшая нагрузка ложилась, конечно, на хирургов, среди которых не могу не назвать Илью Ефимовича Евченко, Ивана Ивановича Елистратова, Зинаиду Андреевну Павлову, Анастасию Степановну Ершову. Исключительно самоотверженно трудились медицинские сестры Раиса Майборода, Людмила Пушкарева, Мария Коломиец, Мария Ермакова и многие другие. Кто хотя бы раз был ранен и побывал в медсанбате, тот на всю жизнь сохранил в своем сердце память о материнской заботе, теплоте ласковых рук, доброте и сердечном отношений медицинских работников.
Обычно в условиях города легче было найти удобные помещения для медсанбата. Кривой Рог нас буквально поразил. Отступая, фашистские варвары разрушили, сожгли или взорвали все лучшие здания, затопили шахту имени Г. К. Орджоникидзе, в бесформенную груду развалин превратили доменный цех металлургического завода, в руинах лежали районная электростанция и подстанции.
Жители города радостно встречали нас, обнимали, плакали. На состоявшемся 23 февраля митинге клялись восстановить все, что разрушено врагом, и, забегая вперед, скажу, клятву выполнили с честью.
Спустя 30 лет после войны я вместе с ветеранами дивизии приехал в Кривой Рог на празднование Дня Победы и не узнал его. Из руин и развалин, огня и пепла восстал совершенно новый, большой, красивый, индустриальный город. На его окраинах выросли великаны домны, дающие высококачественную сталь стране, поднялись светлые корпуса фабрик. Преобразился центр города, застроенный красивыми жилыми домами и административными зданиями, стоящими в зелени парков и садов.
Криворожцы свято чтут память о своих освободителях. На одной из центральных площадей воздвигнут величественный монумент "Победа". У его подножия на чугунной плите установлен барельеф, изображающий битву за освобождение города. На его обратной стороне выбит список частей и соединений, освободивших город от немецко-фашистских захватчиков, и первая в этом списке 20-я гвардейская Криворожская стрелковая дивизия.
Глава четвертая.
В весеннюю распутицу
Наступила весна третьего года войны. В начале марта на юге Украины начались обильные дожди: реки и многочисленные речушки вышли из берегов и превратились в бурные водные преграды. Преодолеть их вброд стало почти невозможно. Под водой оказались огромные поймы и прилегающие к ним низины и овраги. Все дороги раскисли. В этом жидком месиве увязали даже танки. Каждый шаг по липкому чернозему стоил больших усилий. Но даже эти невероятно трудные условия не могли остановить ваше продвижение вперед.
Гитлеровцы экстренно подбрасывали резервы, строили укрепленные полосы обороны по рекам Ингулец, Ингул, Южный Буг и Днестр, приспосабливали к обороне населенные пункты. Зная об этих мероприятиях, командование 3-го Украинского фронта заранее готовило Березнеговато-Снигиревскую операцию с целью разгрома противника в междуречье Ингульца и Южного Буга. 46-й армии предстояло в ней действовать на главном направлении, развивая удар на Новый Буг. В полосе армии предполагалось ввести в прорыв 23-й танковый корпус генерала Е. Г. Пушкина. 6-й гвардейский стрелковый корпус, в состав которого входила наша дивизия, получил задачу наступать в первом эшелоне 46-й армии на ее правом фланге в общем направлении на Казанку.
С конца февраля началась тщательная подготовка к грядущим боям. Мы получили значительное пополнение личного состава, подбросили нам и артиллерию, и средства связи. Поменялось и командование. Вместо отбывшего к новому месту службы П. Я. Тихонова во главе 20-й гвардейской стал генерал-майор Николай Михайлович Дрейер, который до назначения к нам был заместителем командира 6-го гвардейского стрелкового корпуса.
Николай Михайлович принадлежал к старой когорте прославленных кавалеристов гражданской войны, имел богатый боевой опыт, высокий интеллект, природный военный талант.
Он родился 7 ноября 1891 года в городе Тифлисе в семье офицера. В двадцать лет успешно окончил кавалерийское училище и, получив офицерское звание, начал службу в царской армии. Дрейера возмущало, что во главе армии поставлены бездарные генералы, обрекшие ее на поражение и бессмысленные жертвы в войне, поражали неорганизованность в снабжении войск и казнокрадство чиновников. Он уважал солдат, переносивших неимоверные тяготы и лишения армейской жизни, не давал глумиться над ними, и однажды, защищая солдат, он сгоряча зарубил одного помещичьего сынка. Военный трибунал приговорил Дрейера к расстрелу, но революция помешала привести приговор в исполнение.
2 марта 1918 года Николай Дрейер добровольно вступил в ряды Красной Армии, вскоре его назначили начальником полковой школы, а затем - командиром эскадрона и командиром полка. Он храбро сражался против Дутова, Антонова и многочисленных банд басмачей, защищая молодую Советскую Россию. 14 ноября 1923 года Н. М. Дрейер стал командиром кавалерийского дивизиона школы имени ВЦИК, которая охраняла Кремль - сердце революции. Николай Михайлович воспринял это назначение как самую высокую награду и мечтал увидеть В. И. Ленина. Но 21 января 1924 года узнал: Ленин умер. "Чувство было такое, рассказывал он нам, - словно мы вдруг осиротели. Мужественные кремлевские курсанты и командиры, прошедшие через пекло многих фронтов и боев, зарубившие сотни беляков, не знавшие страха стальные конники плакали".
В тридцатые годы Николай Михайлович служил заместителем командира кавалерийской дивизии, которой в то время командовал Г. К. Жуков, а в сорок первом снова сражался с врагом. 12 октября 1941 года в боях на Можайском шоссе был тяжело контужен, почти ослеп. Летом 1942 года врачи признали "годен к нестроевой". Но разве мог боевой генерал смириться с такой судьбой? Назначенный заместителем командующего 4-й резервной армией по тылу, он после ряда настойчивых просьб возвратился на строевую службу и получил назначение заместителем командира корпуса. И вот теперь принял нашу 20-ю гвардейскую стрелковую дивизию.
Сначала мы все внимательно присматривались к новому комдиву и даже побаивались его. Однако генерал Дрейер умел ценить хороших работников, и вскоре весь коллектив управления дивизии почувствовал его твердую руку и повседневное внимание. Он любил людей, умел располагать их к себе не окриком, а разумными требованиями и добрым советом. Оперативность работы штаба повысилась. А уж если Дрейер приказывал, то все исполнялось не только быстро, но и абсолютно точно. Отдавая распоряжения, он никогда не забывал проконтролировать выполнение. Этого требовал и от нас.
Готовясь к наступлению, командование 46-й армии еще в конце февраля провело ряд частных операций по захвату плацдармов на западном берегу реки Ингулец. В одной из них принимала участие и 20-я гвардейская дивизия. В ночь на 27 февраля она форсировала реку и захватила плацдарм в районе Рабочего поселка и хутора Марьинский. Противник в течение трех суток предпринимал яростные контратаки, но сбросить наши части с плацдарма не смог. Все его контратаки были успешно отбиты, и в начале марта 6-й гвардейский корпус начал подготовку наступления с этого плацдарма.