Вскоре в Копкуй прибыл основной командный пункт дивизии и закипела работа по обеспечению управления боевыми действиями войск.
В 8 часов утра 24 августа по указанию начальника штаба я с группой связистов и саперов прибыл в район высоты 186,0 в двух километрах северо-западнее Копкуя, где выбрал место для НП и организовал его оборудование. Тут же прилег на землю и уснул. В 10 часов на НП приехал генерал Н. М. Дрейер со своей группой. Обеспокоенный медленным продвижением 55-го и 57-го гвардейских полков, он приказал мне поехать навстречу 55-му и организовать его форсированный марш, а в 57-й с такой же задачей послал начальника штаба Б. А. Лимонта.
55-й гвардейский полк я встретил в районе населенного пункта Сарата-Ноуэ. Полк вел начальник штаба гвардии майор О. С. Иванов. На мой вопрос, где командир и почему полк так медленно двигается, Иванов ответил:
- Командир полка заболел и едет в санитарной роте, личный состав принимает пищу и к тому же, шагая по жаре и пыли, выбился из сил. Командир полка дал три часа отдыха.
Я видел усталые лица офицеров и солдат, по понимал, что обстановка требует быстрейшего выхода на Прут, и передал приказ комдива на организацию ускоренного движения к реке. Порекомендовал Иванову использовать весь имеющийся транспорт полка для переброски личного состава, вооружения и техники, а все тылы пока оставить на месте и перебросить вторым рейсом. Вскоре боевые подразделения полка были посажены на повозки, трофейные лошади и частично на автомашины. Выслав вперед разведку и охранение, полк начал движение в направлении Ново-Леово.
А еще через несколько дней разгром окруженной группировки противника был полностью закончен.
Когда, оставив полк, возвратился на НП, меня встретили офицеры с печальными лицами.
- Что произошло? - спросил я с тревогой. Мне ответил майор Глушич:
- Цорин погиб...
Из рассказа майора Глушича я узнал подробности гибели Григория Васильевича.
Передовой отряд корпуса, которым, командовал Цорин, вышел к Мало-Леово и попытался с ходу овладеть им. Но противник встретил отряд мощным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем. Завязался тяжелый бой. Подполковник дважды поднимал отряд в атаку. В последней пуля настигла его...
Известие о гибели Цорина потрясло меня до глубины души. Григория Васильевича все мы хорошо знали и уважали за его железную выдержку, богатый опыт и личную храбрость. Он был старожилом дивизии, вырос от командира батальона до заместителя командира дивизии. Его военный талант и беспредельная преданность партии и Родине снискали ему уважение всего личного состава.
Но было в тот день и радостное событие. Нам сообщили, что войска 5-й армии освободили город Кишинев. Огромное историческое и военно-политическое значение Ясско-Кишиневской операции 1944 года в Великой Отечественной войне всем известно. Немалый вклад в достижение этой победы внесли и бойцы нашего соединения.
За образцовое выполнение задания командования в боях с немецкими захватчиками в Ясско-Кишиневской операции 20-я гвардейская Криворожская Краснознаменная стрелковая дивизия Указом Президиума Верховного Совета СССР была награждена орденом Суворова II степени.
Глава седьмая.
Марш по Балканам
В конце августа 1944 года 20-я гвардейская дивизия расположилась на отдых южнее Леово и приводила себя в порядок после непрерывных изнурительных боев. Личный состав после успешного завершения Ясско-Кишиневской операции находился в радостном, приподнятом настроении. Эту радость вместе с нами разделяло все население Советской Молдавии. Жители приносили гвардейцам фрукты, виноград, молоко. Местная молодежь вместе с солдатами пела песни и танцевала. Кругом было шумно, празднично, весело.
Но мы знали: война продолжается. На территории Румынии советские войска вели бои за освобождение румынского парода от фашизма. Штаб дивизии использовал короткую передышку для обобщения опыта прошедших боев, срочно готовил материалы для доклада командиру дивизии об итогах наступательных действий в Ясско-Кишиневской операции, проверял боеготовность войск и собирал материалы для награждения отличившихся в боях гвардейцев.
29 августа полковника Б. А. Лимонта и меня вызвал к себе генерал Н. М. Дрейер и объявил о получении боевого приказа командира 6-го гвардейского корпуса. Согласно этому приказу дивизии предстояло совершить 140-километровый марш, к исходу 3 сентября выйти на реку Дунай и сосредоточиться в 20 километрах западнее Измаила.
Вечером 29 августа на совещании командиров, начальников штабов частей я отдельных подразделений командир дивизии подвел итоги наступательных боев в междуречье Днестра и Прута и поставил задачи на марш.
Рано утром 30 августа части дивизии двинулись вдоль левого берега реки Прут. Мы следовали по освобожденной от немецких оккупантов молдавской земле в тяжелых облаках раскаленной солнцем пыли, по дорогам великого Суворова.
В 15 часов 3 сентября части дивизии вышли к Дунаю западнее города Измаил.
"Так вот ты какой, воспетый поэтами и композиторами Дунай!.. И совсем ты не голубой, а мутновато-зеленый, но все равно красивый и могучий..." думал я, глядя на реку.
После короткого отдыха, в полночь 3 сентября, части дивизии под оркестр начали переправу по понтонному мосту. К 3.00 4 сентября вся дивизия была на румынской земле и сосредоточилась на отдых в районе населенного пункта Исакчи.
К вечеру 4 сентября ее части возобновили марш к границе Болгарии. Мы двигались по так называемым фокшанским воротам, мимо бедных населенных пунктов и убого обработанных полей.
Еще в ходе марша по Румынии мы узнали о Ноте Советского правительства от 5 сентября 1944 года, в которой было заявлено, что не только Болгария находится в состоянии войны с СССР, но и Советский Союз отныне будет находиться в состоянии войны с Болгарией.
Гвардейцы все чаще задавали вопросы, интересуясь, что представляет из себя Болгария, каково ее внутреннее положение, как встретит наши войска болгарская армия и народ. Политическим управлением 3-го Украинского фронта была издана специальная справка о Болгарии, ее содержание доведено до личного состава войск фронта. На привалах и дневках политработники проводили митинги, беседы с людьми, разъясняли отношения между Советским Союзом и Болгарией. Разоблачали лицемерие, двурушнические позиции тогдашнего профашистского правительства этой страны. Рассказывали о внутриполитическом положении в ней, раскрывали цели и задачи борьбы болгарского народа против фашистской клики и буржуазии страны. Подробно разъясняли причины и цели войны с Болгарией, значение победы Красной Армии для освобождения от фашистского гнета народа Болгарии, который ведет под руководством коммунистической партии страны борьбу с фашизмом.
В лекциях и беседах раскрывались давние традиции дружбы между русским и болгарским народами. Это помогло гвардейцам глубже осознать свою освободительную миссию и во многом способствовало установлению в последующем дружественных отношений с болгарским народом.
Помню теплое утро 8 сентября 1944 года, когда генерал Дрейер в присутствии полковников Б. А. Лимонта, В. Е. Ященко и меня зачитал боевое распоряжение командира 6-го гвардейского корпуса, в котором нашей дивизии ставилась задача на рассвете 9 сентября перейти румыно-болгарскую границу и наступать в направлении Сараджа, Кокораджо. Затем генерал Дрейер приказал начальнику штаба срочно подготовить предварительные распоряжения войскам, а мне собрать группу в составе командующего артиллерией, командиров 57-го и 55-го гвардейских полков, начальника разведки и в 12 часов вместе с ним выехать на рекогносцировку.
С господствующей высоты мы заметили, что на болгарской пограничной заставе размахивают белым флагом и подают нам какие-то сигналы. Генерал Дрейер приказал мне и майору Саутину вместе с переводчиком и двумя автоматчиками подъехать к болгарским пограничникам и выяснить, что там происходит.
На болгарской стороне нас встретил командир в звании поручика и заявил: "Застава добровольно сложила оружие, мы не хотим воевать с братской Красной Армией, наоборот, мы с нетерпением ждем ее как нашу освободительницу". Поручик показал, где аккуратно сложено оружие личного состава. В стороне по стойке "смирно" стояли болгарские стражи. Мы подошли к ним, они заулыбались и тепло приветствовали нас. Попрощавшись с пограничниками, возвратились и подробно доложили комдиву обо всем увиденном и услышанном.