Над ним, тяжело дыша, стоял его сын. Шрамы на бледном лице придавали его чертам резкий, подсвеченный алым жаром контур, волосы слиплись от пота. Руки, державшие сейбер, дрожали.
Перед горлом Вейдера покачивался ярко кровавый клинок.
Палпатин застыл в дверях, напряженно ожидая, что сделает его неприрученный джедай: отступит, как ему было приказано, или даст выход своей ненависти, в создание которой Палпатин вложил так много сил, и тем самым проявит открытое неповиновение Мастеру, вызвав вновь на себя его гнев.
В ушах звучал гулкий стук темного сердца, бескровные губы тронула крохотная улыбка. Он ждал…
Клинок джедая слегка приподнялся, перемещая вес…
- Оставь его, – глухо проскрипел Император, обуздывая и угрожая одновременно.
Люк стоял неподвижно.
- Отступись, джедай, – совершенно тихо приказал Палпатин, захваченный борьбой своей воли с другой - финальной возможностью возобладать своим несгибаемым решением над своенравным и упрямым нравом Скайуокера, заставить повиноваться ситха, которого он сам создал, столь же дикого, опасного и непредсказуемого, как волк из его видений.
Скайуокер колебался долгие томительные секунды. Алый клинок дрожал перед лицом Вейдера…
Нестерпимая тяга опустить сейбер горела в каждой клетке существа Люка, от напряжения сводило мышцы. Слова Мастера были лишь отдаленной абстракцией, не более значимой, чем шепот. Ведущие мысли и мотивы разрывали внутри, сводя с ума своим противоречивым и хаотичным криком, каждый бешеный удар сердца сотрясал тело.
Вокруг медленно закровоточила жесткая, бескомпромиссная реальность, холодная и липкая; интенсивный накал Темной решимости ушел, оставляя тяжелое и сковывающее смятение.
Палпатин наблюдал, как его джедай моргнул, потом моргнул еще раз и… сделал шаг назад, дезактивируя сейбер. Раздосадованный, неистовый, смертоносный, почти безумный, но тем не менее контролируемый. Возможно, волк все же ляжет к его ноге.
Скайуокер споткнулся, сделал еще шаг назад и отвернулся, кипя внутри от эмоций.
Палпатин стоял твердо и спокойно, не позволяя себе триумфальной улыбки.
И в этот момент Вейдер вскочил на ноги, разгневанный, с поднятым высоко мечом, направляющимся вниз… Не имея времени на разворот, Люк вскинул рукоять сейбера за голову и, зажигая его, блокировал атаку прежде чем повернуться на импульсе движения, чтобы отбить клинок Вейдера. Глаза были возмущенными, дикими, негодующими, чувства взвинчены до предела.
Удар был невероятно быстр и совершенно безупречен.
Затем Люк отступил и сделал замах вверх, но когда Вейдер начал парировать, резко повернул рукоять меча в ладони так, что клинок его противника прошелся по воздуху - в то время как оружие Люка направилось к голове отца. Тот наклонился в попытке увернуться - точно зная, что не успевает; удар прошел мимо на расстоянии волоса.
Вейдер вернул клинок в отчаянной защитной дуге, но Люк перехватил его и, крутя петлю своим сейбером, отбил в сторону, лишив всей мощи. И внезапно защита Вейдера была прорвана, и Люк взмахнул своим алым клинком в финальном движении…
Прекрасная стратегия, безукоризненное исполнение.
Мощно и яростно он пнул ногой по ребрам Вейдера. Тот тяжело упал назад, борясь с удушьем.
И Люк мгновенно оказался рядом, согнувшись и уперев колено в грудь отца; сейбер поднялся над ненавистной черной маской, клинок, направленный ровно вниз, приготовился опуститься в последнем смертельном ударе.
- Скайуокер! СТОЙ! – выкрикнул Палпатин, совершенно не предвидевший скорости этой последней атаки.
Люк вонзил клинок, слыша как его Мастер кричит: «Нет!»
Он вложил в этот удар всю свою ярость, весь гнев и все возмущение, все свое желание, преобладавшее над остальным - уничтожить это существо, освободить себя от ежедневного напоминания о своей врожденной слабости, своем проклятии.
В неистовом ударе объединились горечь, ненависть и мучительное отвращение к своему отцу… и к себе.
Находясь слишком далеко, чтобы вмешаться, Палпатин вскинул руку и протянулся Силой, когда сейбер начал опускаться, пытаясь остановить удар, но его энергию откинуло в сторону волной дикой мощи, брошенной джедаем, чтобы устранить любую помеху.
Алый жар клинка исчез без видимого сопротивления, послышался твердый звук ударившейся рукояти.
Люк истошно выкрикнул, вскочил на ноги и, резко повернувшись, не останавливаясь, рванул прочь из огромного зала, растворившись тенью в темноте…