И в этот момент зал ахнул. Опытный, но уже в годах мастер "зевнул" ладью. Это происшествие и взволновало зрителей. Еще бы, потерять ладью и сразу сдаться! Случай необычный для турнира такого сильного состава.
Четко работает мозг шахматного мастера, безошибочно считает варианты, предугадывает выпады противника за несколько ходов. Но и этот мозг не безгрешен. В практике мастеров и гроссмейстеров случаются грубейшие просмотры, вплоть до мата в один ход или потери ферзя.
Потеря ферзя, конечно, явление редчайшее в партиях гроссмейстеров. Обычно они внимательно следят за этой сильнейшей на доске фигурой. Но и такое изредка приключается. "Зевнул" ферзя Бронштейну "сам" безошибочный Тигран Петросян на турнире претендентов в Амстердаме в 1956 году. Когда на заключительном банкете участникам был преподнесен торт – шахматная доска с фигурами, – Бронштейн решил быть великодушным.
– Это мой ответный подарок, – протянул он Тиграну снятого с торта белого ферзя, покрытого сахарной глазурью.
… Неожиданный ход противника может вызвать панику у играющего, а иногда и сильные эксцессы.
В одном из чемпионатов Москвы в самый разгар напряженной борьбы в зале вдруг раздался истошный крик:
– А-а! Ферзя! Моего ферзя!
Оказывается, соперник мастера, опять-таки хитроумный Бронштейн, напал конем на ферзя. Как объяснил потом мастер, он просто не заметил маленького черного коня за высоким белым ферзем. Бросив свои партии, участники сбежались на вопли. Их интерес подогревало еще то, что потерпевший шахматный мастер был, кроме того, крепким, закаленным в схватках на ринге боксером.
В партии с Решевским в Цюрихе в 1953 году я попал в совершенно проигрышное положение, однако у моего противника оставалось мало времени на часах. Я решил играть быстрее и не давать Решевскому возможности обдумывать ходы, когда идут мои часы. Вообще-то этот прием пагубен – не следует обращать внимания на мучения противника. Лучше позаботиться о своей игре. Однако позиция моя была столь плоха, что приходилось надеяться только на чудо.
Мы стали делать ходы с молниеносной быстротой. Фигуры мелькали в руках, судьи не успевали следить и записывать партию. Вот мой противник допустил неточность, и я со стуком поставил своего ферзя под его ладью. Неожиданный был ход, хитрая ловушка! Белые теряли ладью или получали мат. Лицо американца перекосилось. Он схватился за голову и закричал страшным голосом. Это не был крик разумного человека, то был вопль животного перед страхом смерти. Через мгновенье, опомнившись, Решевский увидел скрытое продолжение и "на краю флажка" сумел все же найти путь к победе.
Шахматисты называют грубые просмотры своеобразным, но очень выразительным словом – "зевок". Люди, незнакомые с шахматами, обычно удивляются, когда в шахматных отчетах, в разговоре употребляется это слово. А однажды оно прозвучало совсем уж в необычном значении, а именно – в прямом.
– Вот это зевок! – воскликнул директор Центрального шахматного клуба Борис Наглис, входя в свой кабинет после осмотра комнат, где игрались многочисленные турниры. – Сёйчас один так зевнул, что свихнул себе челюсть! Пришлось отправлять его в карете "Скорой помощи" в институт имени Склифосовского.
Любитель оказался героем: когда его "подправили", он приехал обратно в клуб доигрывать прерванную партию.
Чаще всего шахматисты совершают ошибки на пятом часу игры, когда мозг уже устает. Вот почему часа через три после начала тура они чем-нибудь подкрепляются. У нас недозволены способы "освежения" вроде применявшихся на описанном выше рождественском турнире. Даже курение стало запретным: в большинстве турниров курящий участник имеет право "дымить" лишь в специальной комнате. Некурящие же предпочитают съесть бутерброд, выпить стакан чаю, а украинский мастер Анатолий Банник прихватывает с собой на игру апельсин или огромное яблоко. В ответственных партиях на столе появляются два яблока.
Свою "систему освежения", нашедшую последователей, выработал Ботвинник. Долгое время он приходил в турнирное помещение с маленькой бутылочкой, причем носил ее на каждый-тур с завидным постоянством. Точно после трех часов игры, минута в минуту, ему подавали стакан, он выливал в него содержимое бутылочки и выпивал маленькими глотками.
Любопытные репортеры извелись, гадая, что это за напиток. Но никому так и не удалось точно узнать состав лимонно-желтой жидкости, Как-то после особой удачи в партии Ботвинник предложил Бронштейну попробовать драгоценной влаги. Долго не мог объяснить Давид, что он пил. Наконец определил: