Последний тур. Выжидательно следят и конкуренты и зрители за партией Штейн – Багиров. Какую тактику изберет гроссмейстер из Львова? Бросится в атаку или предпочтет синицу в руках журавлю в небе? Ведь при ничьей ему обеспечен дележ первого места. Штейн отвергает компромисс – играет остро, на выигрыш и… проигрывает! Холмов и Спасский настигают беглеца. Вновь в перспективе – дополнительное сражение.
Не слишком ли много этих "дополнительных" для одного человека! Но, видно, и впрямь нет худа без добра: опыт в такого рода испытаниях придал Леониду какую-то особую уверенность в собственных силах. Шахматный мир не удивился, когда победителем из короткой, но и яростной схватки трех вышел Штейн, подтвердивший свое редкостное умение выигрывать всякие дополнительные состязания.
Еще один межзональный турнир – в Амстердаме. Уже не новичком едет туда Штейн. Он – международный гроссмейстер, чемпион Советского Союза. Но опять шахматные боги приготовили ему испытание. На старте турнира он проигрывает Давиду Бронштейну. А ведь по-прежнему только трое из пяти советских гроссмейстеров могут попасть в состав претендентов, по-прежнему действует это несправедливое ограничение прав наших лучших шахматистов.
Напрягая все силы, Штейн улучшает свое положение от тура к туру, но догнать соотечественников ему не удается. Когда судьи подвели черту, Леонид был лишь пятым. Его опередили Бендт Ларсен, Борис Спасский, Василий Смыслов и Михаил Таль. Лимит трех мест исчерпан, Штейн снова за бортом состязания претендентов, а вот отставшие от него югослав Борис Ивков и венгр Лайош Портиш допущены к дальнейшей борьбе за шахматный трон.
Дважды попадать в число призеров – и дважды оказываться не у дел из-за надуманного правила! Возмутился шахматный мир, потребовав изменить систему отбора. И добился этого.
Любители всегда с повышенным интересом присматриваются к смелой, изобретательной игре Штейна. Он прошел огонь и воду на своем коротком, но волнующем спортивном пути. Шахматные боги подвергли его суровым испытаниям, и он выдержал их с честью. Такой волевой, энергичный человек может уверенно
Смотреть в будущее. Почитатели таланта Леонида Штейна справедливо считают, что он способен осуществить самые дерзкие планы.
„Попробуйте меня тронуть!"
"Лет через десять в мире будет несколько шахматных мастеров, у которых невозможно будет выиграть ни одной партии, – писал Хосе Капабланка в 1927 году, после утраты шахматной короны в матче с Александром Алехиным. – Шахматам грозит ничейная смерть, победа в турнирной партии будет редкостью".
Это печальное предсказание не было новым – шестью годами раньше, также после вынужденного ухода с шахматного трона, о ничейной смерти шахмат возвестил Эммануил Ласкер. Исследователь в области математики, Ласкер присовокупил к этому теоретическое обоснование своей мысли, заявив об ограниченности шахматных возможностей. Шахматный мир с иронией воспринимал похоронные рацеи бывших королей, в годы своего царствования никогда не говоривших о скорой гибели шахмат. Еще больше позабавились шахматисты, когда Капабланка практически приступил к реформе старинных шахмат и сыграл матч с Гезой Мароци на модернизированной доске размером шестнадцать на двенадцать. Партии с дополнительными фигурами на ста девяноста двух полях длились чуть ли не сутки и не доставили радости ни процессом борьбы, ни своим содержанием.
Сокрушительный удар проповеди о ничейной смерти шахмат нанесли представители советской шахматной школы во главе с Александром Алехиным и Михаилом Ботвинником. Теоретически и практически они доказали, что в древней игре еще много неизученного, а возможности безграничны. Шахматисты не перестанут радовать любителей хитроумными комбинациями, неожиданными атаками, стройными логическими замыслами.
Если вы внимательно изучите партии лучших шахматистов, то заметите, что каждый из них стремится к победе своим путем. Ботвинник, например, старается уже с дебюта схватить неприятеля в позиционные тиски, сковать подвижность его фигур и методично дожать. В некоторых партиях противники советского шахматного ветерана не смогли сделать ни одного активного хода. Железная логика игры Ботвинника лишала их малейших шансов вырваться из плена.
Совсем иной стиль у Таля. Его цель – создать побольше напряжения в позиции, вызвать дичайшие осложнения. В решающий момент неожиданная жертва Таля вдруг взорвет запутанное построение, полетят к чертям обычные мерки и понятия, на доске возникнет настоящая комбинационная буря. Здесь-то –изобретательная мысль Таля и находит вернейший способ поразить неприятеля.