В Швеции

В мыслях проносятся события прошлого! Мы проносимся мимо древней арены славных деяний и великих подвигов! От шхеры к шхере корабль железными плицами рассекает тугие воды.

Глава XI. Стокгольм

Мы бросаем на этот лист руны[79], и на белом поле перед нами встают картины шестисотлетнего города, что заложил Биргер Ярл[80].

Руны катятся! Видишь? Из сероватого утреннего тумана показываются поросшие лесом скалы; здесь, где пресные воды Меларена впадают в соленое море, бесчисленное множество диких птиц без опаски вьют свои гнезда; приплывает викингский корабль, на носу стоит король Агне[81], он везет свою добычу — финскую королевну. Свод их брачной опочивальни — из дубового дерева; под утро на дубовом дереве висит король Агне, удавленный собственною длинной золотой цепью; то дело рук невесты, и корабль отплывает вновь, увозя ее и спасенных финнов.

Мимо мчатся облака, мчатся и годы.

Охотник и рыбак ставят себе хижину… и вот, заброшенная, стоит она здесь, где обитают одни лишь морские птицы; но что же так переполошило эти несчетные стаи? С криками кружат чайка и дикая утка, тут стучат, забивают сваи, Олав Шётконунг[82] велит вогнать в грунт большущие брусья, крепятся тяжелые железные цепи, перегораживающие пролив: «ты пойман, Олав Харальдссон^{13}, пойман с кораблями и дружиною, с коей ты разорил стольный град Сигтуну[83], не уйти тебе, ты заперт в Меларен-озере!» Это сделано за ночь; и той же ночью Олав Харальдссон железом и огнем пробивает себе в твердой земле дорогу; не успело рассвести, как туда хлынули меларенские воды; через прорытый на востоке королевский канал норвежский принц Олав уплыл. Брусья, на которых висят железные цепи, способны выдержать укрепления, жители сожженной Сигтуны сооружают здесь причал, а на острове Стокхольм[84] строят себе новый, маленький, городок.

Идут облака, идут годы. Видишь, как вырастают фронтоны, там появляются цитадель и «Чернан»[85]. Биргер Ярл превращает город Стокгольм в крепость, вон на той стене стоят дозорные с луком и стрелами, наблюдают за озером и фьордом, и песчаным кряжем Брункеберг. У подножия кряжа, возле Рёрстранда, строится монастырь Клары, между ним и городом пролегла улица, а за ней — другие, град разросся, он становится полем битвы враждующих партий, где водружают стяг сыновья Ладулоса[86], где ратники немецкого Альбрехта[87] сжигают заживо шведов. Стокгольм ведь сердце королевства, это прекрасно знают датчане, и знают шведы, отсюда распри и кровавые битвы. Палаческая рука обагряется кровью, на площади стоит король Дании Кристиан Второй[88], палач Швеции!.. Катитесь, руны! Погляди, как на брункебергском песчаном кряже, где простой шведский люд победил датское войско[89], устанавливают майский шест, то Иванов вечер. Густав Васа торжественно въезжает в Стокгольм[90]. Вокруг майского шеста вырастают фруктовые сады и капустные огороды, дома и улицы, они исчезают в пламени, и возникают снова; мрачная цитадель с «Чернан» преображается в замок, город украсился башнями и подъемными мостами; на песчаном кряже вырастает отдельный город, а на скалах южнее — третий; по приказу Густава Адольфа[91] старые стены рушатся, три города сливаются в один, обширный, большой, где живописно перемешаны старинные каменные дома, деревянные лавки и крытые дерном хижины, солнце сияет на медных куполах башен; в надежной гавани подымается целый лес мачт.

Накрашенное божество Версаля[92] озаряет лучами своей красоты весь мир, они достигают до берегов Меларена и проникают в Тессинов дворец[93], куда приглашает в гости искусство и науку король, Густав Третий[94]; его изображение, вылитое из бронзы[95], установлено на берегу перед роскошным дворцом. Это уже в наши дни, акации осеняют высокую дворцовую террасу, на широкой балюстраде которой красуются в саксонских фарфорах цветы; пестрые шелковые занавеси на больших стеклянных окнах наполовину опущены, навощенные полы гладкие, как зеркало, а под той аркою, где по стене вьются розы, вечно живет в мраморе греческий Эндимион[96]; как в почетном карауле стоят здесь Фогельбергов Один, Сергелевы Амур и Психея[97].

Мы спускаемся по широкой королевской лестнице; перед нею, там, где Олав Шётконунг некогда протянул железные цепи через меларенский пролив, теперь замечательный мост с лавками наверху и «Стрёмпартерреном» внизу; туда как раз держит курс пароходик «Неккен», набитый пассажирами, которые переправляются из Юргордена на «Стрёмпартеррен». Что такое «Стрёмпартеррен»? Это у стокгольмцев маленькая-премаленькая Villa Reale[98], скажет неаполитанец; это маленькая-премаленькая Jungfernstieg[99], скажет гамбуржец. Это малюсенький полукруглый островок, на который мост опирается своими арками, сад, полный цветов и деревьев; его видно сверху, когда стоишь у высокого парапета. Там, внизу, прогуливаются дамы и господа; играют музыканты, под сводами моста сидят группами семейства и угощаются прохладительными напитками, сквозь зелень им видно открытое море, дома и усадьбы, а еще лес и скалы; ты забываешь, что находишься посреди города.

Вот этот-то мост и соединяет Стокгольм с Нормальмом, где избранная публика по преимуществу проживает в двух длинных, напоминающих берлинские, улицах; однако из всех больших зданий мы посетим одно, а именно театр.

Мы всходим на саму сцену, она имеет историческое значение. Здесь, около первой от рампы правой кулисы, если стоять лицом к зрительному залу, в маскараде был убит Густав Третий; его перенесли вон в ту маленькую комнатку рядом со сценой, между тем как все выходы были перекрыты, а пестрые персонажи, арлекины, полишинели, дикари, боги и богини, снявши маски, бледные от ужаса, сбились в кучу; балет-фарс обернулся подлинной трагедией.

Этот театр был родимым домом Йенни Линд; здесь она совсем еще девочкой пела в хоре, здесь она ребенком впервые выступила, заслужив поощрение; здесь она узнала бедность и горе, когда у нее пропал голос, проливала слезы, возносила смиренные молитвы своему Богу; отсюда северный соловей вылетел в мир, проповедуя чистоту и святость искусства. До чего же красив вид из этого окна наверху: на воду и «Стрёмпартеррен», на огромный, величественный дворец, на Ладугордсландет с большими казармами, на Шепсхольм и отвесно подымающиеся из воды скалы Сёдермальма с садами, дачами, улицами и проглядывающими меж зеленых деревьев церковными куполами. Там стоят корабли, во множестве, борт о борт, с развевающимися флагами. Прекрасное, что открывается взору поэта, должен увидеть и мир; катитесь, руны! Перед нами целиком развернута красочная панорама, которую обрамляет радуга. Смотри же! Солнце на закате, над Седермальмом сгущаются сумерки, серое все более и более темнеет, образуя смоляной фон, на котором обрисовывается двойная радуга; дома так ярко озарены солнечными лучами, что стены их кажутся прозрачными; только что распустившиеся липы в садах выступают навстречу точно свежий молодой лес; готические здания на острове сверкают длинными, узкими стеклами, как при праздничной иллюминации, а сквозь темные ели из окон, что позади, льется, дробясь на тысячу огней, свет, на деревьях как будто бы пылают рождественские свечи; все ярче и ярче становятся цвета радуги, фон же — все черней и черней, а мимо, высвеченные солнцем, пролетают белые чайки. Одной ногою радуга упирается в кладбище, расположенное высоко наверху в Сёдермальме. По народному поверью, там, где радуга касается земли, зарыт клад. Радуга оперлась об одну из могил, там покоится Стагнелиус[100], прекраснейший шведский скальд, такой молодой и такой несчастный; в той же могиле похоронен Никандер[101], что пел о короле Энцио[102] и о «Lejonet i öknen»^{14}, пел c кровоточащим сердцем; свежий виноградный лист остудил рану и погубил певца. Мир праху, и да здравствуют песни! Мы подходим к вашей могиле, на которую указует радуга. Вид отсюда чудесен. Дома в мощеных крутых улицах подымаются террасами; идя узкими переулочками, взбираясь по бревенчатым лестницам, пешеход может сократить себе пучь, и при этом отовсюду — вид сверху, вид на воду, скалы и зелень. Красивое место для жилья, здоровое место, хотя и не такое аристократическое, как возле брункебергского песчаного кряжа; но оно таким станет! Когда-нибудь на скалистой земле Сёдермальма проляжет стокгольмская Strada Balbi[103].

79

Руны — эти древние магические знаки вырезали на дереве или камне; рунический алфавит появился во II веке, бытовал вплоть до XIV века.

80

Биргер Ярл (ум. 1266) — ярл (правитель) Швеции в 1248–1266 гг., основатель Стокгольма.

81

Агне — легендарный шведский конунг из династии Инглингов.

82

Олав Шётконунг (Скётконунг; ок. 995–1022) — шведский король, при котором произошел наибольший подъем раннешведского государства.

83

Сигтуна — древняя столица Швеции.

84

Сток-хольм (Стокгольм) — согласно преданию, после того как во время вражеского нашествия была разрушена Сигтуна, уцелевшие жители пустили бревно по воде, и на небольшом острове, куда его прибили волны, была основана новая столица. «Сток» по-шведски «бревно», «хольм» — «остров». В 1252 г. древнее поселение получило права города, и этот год стал считаться годом основания Стокгольма.

85

«Чернан» — самая высокая башня крепости.

86

Ладулос — Магнус Ладулос (1240–1290) — король Швеции.

87

Альбрехт — имеется в виду Альбрехт III Мекленбургский (ум. 1412), герцог Мекленбурга, король Швеции (1363).

88

Кристиан Второй (1481–1559) — датский король, правивший с 1513 по 1523 г. Пытаясь установить господство датчан в Швеции, казнил в 1520 г. более восьмидесяти противников унии с Данией («Стокгольмская кровавая баня»), в числе которых было дворяне, представители духовенства, видные горожане.

89

…победил датское войско… — Имеется в виду сражение при Брункеберге в 1471 г.

90

…торжественно въезжает в Стокгольм. — Речь идет о событии. приуроченном к восшествию Густава Васы на престол 6 июня 1523 г. после освобождения Швеции от датчан.

91

…по приказу Густава Адольфа… — Имеется я виду Густав II Адольф — король Швеции с 1611 г. См. примеч. к с. 43.

92

…накрашенное божество Версаля… — Речь идет, очевидно, о знаменитом короле Людовике XIV (1638–1715). Именно во время его правления пригород Парижа Версаль был превращен в крупнейший дворцово-парковый ансамбль в стиле французского классицизма.

93

Тессинов дворец — имеется в виду Королевский дворец в Стокгольме, который после пожара, случившегося в 1697 г., был перестроен шведским архитектором Тессином Никодемусом Младшим (1654–1728). Пышную отделку интерьеров, характерную для стиля барокко, он сочетал с четкой прямоугольной планировкой.

94

Густав Третий (1746–1792) — король Швеции с 1771 г. Убит группой заговорщиков.

95

…его изображение, вылитое из бронзы… — Памятник королю Густаву III (1791), работы скульптора Ю. Т. Сергеля (1740–1814), установлен в Стокгольме в 1808 г.

96

Эндимион — в греческих сказаниях прекрасный возлюбленный богини луны Селены, охотник или пастух.

97

…стоят здесь Фогельбергов Один, Сергелевы Амур и Психея… — Фогельберг Б. А. (1786–1854) — шведский скульптор, прославившийся монументальными статуями северных богов. Сергель Ю. Т. — См. примеч. к с. 137.

98

Villa Reale (Вилла Реале, ит.) — общественный парк в Неаполе.

99

Jungfernstieg (Юнгфернстиг, нем.) — набережная в Гамбурге.

100

Стагнелиус Э. Ю. (1793–1823) — шведский поэт. Умер от сердечного приступа, не дожив до своего тридцатилетия.

101

Никандер К. А. (1799–1839) — шведский писатель, автор романа «Король Энцио» и сборника стихотворений «Лев в пустыне» (1838).

102

Король Энцио (ок.1220–1272) — король Сардинии.

103

Strada Balbi (Страда Балби, ит.) — главная улица в Генуе.