— С каких королевств? — переспросила Ленка.
— У нас во дворе, во время войны, да и после, лет пять еще, почти у каждого мальчишки было свое государство. С огромными армиями из оловянных солдатиков, пушек, танков, машин. Свои были короли, принцы и царевичи, президенты и наркомы, замки, флот и обязательно казна из сокровищ. У всех разные…
— А у вас… У вас большая армия была? — перебила Сергея девчонка.
— Двести тридцать семь солдатиков, две гаубицы, три машины с прожекторами, две деревянные пушки, шесть пароходов, один линкор и четыре истребителя. Все это хорошенько покореженное, пробитое. А возглавлял армию мою король Радомир IV!
— Он тоже был солдатик?
— Нет… Сначала он был просто маленькой куклой. А потом бабушка сделала из него короля. Роскошных камзолов ему нашила, плащей, ботфортов… А я самолично короны из жестяных банок выкраивал. На парады Радомир IV выезжал верхом на пантере из черного стекла… Вот для него-то я и собирал «камни драгоценные»…
— И они у вас все-все сохранились в этом вашем сундуке? — Ленка нетерпеливо заерзала на скамейке.
— Ну, не все, конечно… Но кое-что осталось, — закусив губу, прищурился Сергей. — Я ведь не только «камни драгоценные» в королевскую сокровищницу собирал, а еще птиц брошечных.
— Каких птиц?
— Понимаешь… Мы все тогда, девчонки и мальчишки, собирали брошки такие пластмассовые… Но я только птиц любил. Фазанов, петухов, павлинов, страусов…
— А мне вчера путаный сон приснился, — неожиданно объявила Ленка. — Наша улица пустая-пустая и вся как будто разбавленными чернилами забрызгана. Это сначала так… Потом облако из бордовой липучей травы приплыло. На грязное масло похоже. Висело-висело и в смерч превратилось. Смерч закружился, закружился. Дома вдруг прозрачными сделались. И смерч сквозь них ушел куда-то. А звуков никаких. Тихо-тихо. И тогда очень длинный человек на пустую улицу выбежал. И все бежал, бежал. Очень быстро он старался бежать, только почему-то на месте оставался. Вокруг него лиловая трясина из болота несколько раз проплыла. А потом куда-то задевалась… Тогда человек этот длинный случайно зацепился брюками за водосточную трубу. И ноги у него как у поролоновой игрушки подогнулись. Он упал. Нос расшиб… Потом появились какие-то синие кошки. Как будто из ртути сделанные…
— Откуда ты знаешь, что они были из ртути? — не выдержал Сергей. — Разве ты когда-нибудь видела ртуть?
— Конечно, — глянув на него исподлобья, отозвалась девчонка. — Я очень люблю разбивать градусники и скатывать ртуть в один шарик. А потом опять на маленькие шарики раскатывать.
— Понятно, понятно — поспешил оправдаться Сергей. — Ну и что было дальше?
— Длинный человек замахал на кошек руками. Но кошки его не испугались. Тогда человек стал их хватать, а они из рук у него выпрыгивают… Кошки ведь из ртути, и схватить их трудно… Человек очень устал и лег на асфальт… И знаете, это совершенно без всяких звуков… Так все странно. Никакой войны нет, а я чувствую, что есть… Кошки делались все худее и худее… Потом снова облако с неба спустилось и стало на них смотреть…
Всякий раз при встрече с Катькой у Сергея возникало странное ощущение, будто Катька оправдывается перед ним за вину, которая ей самой неведома. Так путано и пугливо она иногда разговаривала. Особенно почему-то по телефону.
— Здравствуйте…
— Привет!
— Это Сережа?
— Неужели у меня такой неопределенный тембр голоса, Катерина?
— Извини. Я… вот что… Знаешь, я узнала, где Верок живет.
— Да ну?! Вот это ты умница!
— Сережа. А ты мог бы ко мне сейчас приехать?
— С превеликой радостью.
— У меня твоя любимая вобла есть.
— Лечу!
— Погоди… Запиши мой телефон новый: 223-61-72… И адрес, конечно. Я ведь квартиру получила…
— О, господи! Так что же ты сразу-то не сказала?.. Это же обмыть надо!
— Понимаешь, Клавдия Ивановна умерла, и мне вот дали…
— Какая Клавдия Ивановна?
— Ну, наша старшая сестра по отделению. Да я тебе говорила…
Бился о стекла теплый дождь. В крохотной, до стерильности вылизанной квартирке пахло распускающимся тополем и подсолнечным маслом.
— Мне даже и просить было совестно. У нас столько семейных нуждаются. Вот Зоинька Мурашова родила только. А живут они в одной комнате с его матерью. Но она почему-то не захотела. И другие тоже. Метраж, конечно, для семьи очень маленький. А для меня… Я как будто в рай переехала, — объяснила, смешно разводя руками, чуть захмелевшая Катька, подкладывая яичницу в тарелку Сергея. — Наверное, это нехорошо так радоваться, но… Даже не верится. Мне не наливай больше, пожалуйста.