— Не ружье, а пулемет ручной! Или зенитный лучше! — приподнялась на локтях Катька.
— Ладнось, ладнось. Разузнаю я… Вот те крест святой!.. Дай поцелую хоть…
Уже у самой двери женщина обернулась, перекрестила Катьку, поклонилась ей в пояс и юркнула в полуприкрытую дверь.
Катька сумрачно смотрела ей вслед, все стирала, стирала с лица никчемный поцелуй, сглатывала непрошеные слезы.
Уж исчезли, растворились в коридоре шаги, а Катька все еще зло вздрагивала, ворчала, не желая униматься.
— Банку на место поставить не могла…
Как только нянька Ксения зажгла в изоляторе свет и, уныло ворча, удалилась, подхватив треснувшую утку Сергея, к ним ворвалась возбужденная Татьяна Юрьевна. Не глядя, сунула Сергею градусник и объявила Катьке:
— За грубость останешься здесь на всю ночь… И скажи спасибо, что я свидание разрешила.
— Подумаешь, я и так бы обошлась! — огрызнулась Катька.
— Ах, вот как ты заговорила, — промолчав, с ласковой раздумчивостью резюмировала Татьяна Юрьевна. — Очень хорошо… Я постараюсь не забыть твою «благодарность».
Искривившись в ухмылке, Татьяна вышла.
Помусолив в зубах пододеяльник, Катька мрачно спросила у Сергея:
— Ты знаешь, почему она волосы красным стрептоцидом красит?
— Нет, — поперхнулся от неожиданности Сергей.
— Маскируется, — великодушно пояснила Катька и выпятила нижнюю губу.
Потомив обалдевшего собеседника, задала новый вопрос.
— Зубы ты у нее видел? Какие они, запомнил?
— Нет… — окончательно смешался Сергей, стараясь незаметно вытереть вспотевшие от страха ладони.
— Ты знаешь, что она акулья щука? — резко понизив голос и для чего-то говоря в нос, спросила Катька.
— Щука?! — не поверил Сергей.
— Т-ссс!.. Тихо! — грозно насупилась Катька. — Не просто щука, — уточнила она, хмурясь. — Акулья щука… Из Фиолетового озера.
— Акулья… — только и смог повторить Сергей.
— Фиолетовое озеро знаешь?
— Нет.
Катька долго чесала нос, морщилась, сумрачно глядела на Сергея, как Василиса Премудрая на нерадивого Иванушку, преждевременно спалившего ее лягушачью шкуру. Наконец снизошла до объяснения:
— В Зубастых горах есть Фиолетовое озеро… По ночам из него волшебные голоса слышатся.
— Какие голоса?
— Заколдованные, — поправилась Катька.
— Это сказка? — ухватился за мелькнувшую надежду Сергей.
— Ты дурак, — угрюмо осадила его Катька. — Слушай и молчи… На дне Фиолетового озера вместо водорослей скелеты растут. Это они и воют. А Зубастые горы их вой в манящие голоса превращают… Подойдет человек к Фиолетовому озеру, сядет в лодку, чтобы увидеть, кто это так замечательно поет — и все…
— Что все? — не выдержал Сергей.
— Только оттолкнется от берега, глядь, а уже он на самой середине. Это щуки акульи снизу лодку носами подхватывают и на самую середину волокут. Там раскачают лодку, перевернут и в клочья человека… Еще один скелет на дне выть начинает, — обещающе посмотрела на Сергея Катька и, задумавшись, отвернулась.
— А они? Щуки эти? Большие? — шепотом спросил Сергей.
— Самая маленькая с наш изолятор, — не поворачиваясь к нему, холодно, но внятно ответила Катька.
Кто-то, гремя суднами, прошел мимо двери изолятора.
— Как же? Как же тогда Татьяна Юрьевна? — сделал еще одну отчаянную попытку выпрыгнуть из безысходности Сергей.
— Она нарочно уменьшилась, когда в человека превращалась, — моментально отреагировала Катька, как будто только и ждала этого вопроса.
— А зачем?.. Зачем превращалась? — спросил Сергей.
— Плаксивых и слюнявых лопать… В озере-то голодно… Ты по ночам ревешь?
Сергей не закричал только потому, что в изолятор вернулась нянька Ксения, стала отбирать у них градусники. Когда нянька вышла, Катька с непредвиденным великодушием несколько отодвинула угрозу от Сергея.
— Тебя скоро в палату к нам переведут, В палате она не лопает. Только в изоляторе, ночью. Не изревешься раньше времени, доживешь до палаты…
От внезапно привалившего счастья Сергей долго не мог придумать, как отблагодарить Катьку. Он страшно устал в мучительном ожидании развязки и отважился снова заговорить с Катькой только после того, как Ксения принесла им на полдник кефир. Высосав одним духом весь стакан, Сергей признался:
— Я днем не спал, когда ты со своей бабушкой разговаривала.
— Она мне не бабушка, а мать, — небрежно поправила его Катька.
— Разве мамы такими старыми бывают? — удивился Сергей.