Христиансен помолчал и добавил:
— Когда мы вернемся домой, он у нас будет командиром. Я решил это здесь, а те, кто остался там, наверно, решили это там. Да, я уверен, что они так и решили. Впрочем, они думают, что мы утонули: море было, по правде сказать, очень плохое...
Мы вышли из землянки. Христиансен стоял против ветра, подставляя ему свою широкую грудь в толстой фуфайке. С запада, со стороны Норвегии, поднималось северное сияние; оно перебегало по небу огромным светлым мостом, как бы соединяя этих двух стоящих на нашем берегу одиноких людей с их родиной, скрытой за высокими серыми валами зимнего моря.