— Мне нужно вам кое-что показать, — тихо проговорил он.
Виола нахмурила брови, вглядываясь в каждую черточку его лица.
— Показать мне что-то? Здесь?
— Да. — Он согнул руку в локте. — Пройдемте?
Поколебавшись секунду-другую, она мягко опустила затянутую в перчатку ладонь на его предплечье и позволила вывести себя из гостиной в вестибюль.
— Куда мы направляемся? — спросила она, когда они приблизились к широкой мраморной лестнице.
Ян широко улыбнулся.
— Вверх.
— Вверх?
— На верхний этаж…
— Ян, я не думаю…
— Доверьтесь мне, Виола, — шепнул он.
Она нервно огляделась в затихшем доме и без дальнейших промедлений приподняла свободной рукой юбки и начала взбираться вместе с ним по ступенькам.
Герцог молча поднялся с ней на лестничную площадку третьего этажа и повел по длинному коридору к самой последней запертой двери.
Он чувствовал, как растет ее тревога. Отчасти это, безусловно, объяснялось явным отсутствием помощи. Если Виола закричит, никто не прибежит ее спасать. Оставалось лишь надеяться, что скоро он заставит ее кричать от наслаждения, и тогда она будет искренне благодарна, что он не оставил в доме практически ни души.
— Почему вы все время улыбаетесь? — подозрительно спросила Виола.
Ян остановился у двери.
— Улыбаюсь?
— Вы ведь не собираетесь убить меня здесь? — сухо бросила она.
— Не сегодня, — ответил герцог, берясь за щеколду и открывая дверь.
Искоса поглядывая на Яна и не умея скрыть собственной кривой улыбки, Виола вошла в комнату — и замерла так резко, что ее юбки заходили ходуном.
В десяти футах перед ней открылся камин, над которым во всей своей красе висел первый эскиз, который купил у нее Ян. Залитый с обеих сторон светом ламп, он доминировал над всей комнатой.
— Это ваша спальня, верно?
— Да.
Ян очень тихо закрыл за собой дверь, запер ее и встал так, чтобы заблокировать Виоле выход, если она попытается сбежать, не выслушав его.
Она повернула голову влево, на несколько долгих секунд остановила взгляд на его огромной кровати с балдахином и вновь смерила его испепеляющим взглядом.
— Чудесная комната, — с вызовом сказала она. — Зачем я здесь?
Момент настал…
— Я хотел показать вам, какое место выбрал для вашего рисунка.
Она покачала головой, недоумевая.
— Зачем? Если я скажу, что он плохо смотрится над вашим камином, вы вернете мне его?
Ян усмехнулся.
— Ни за что. Я хочу каждую ночь засыпать, глядя на него. — Посерьезнев, он добавил: — Он напоминает мне о вас.
От этой откровенной фразы Виоле стало не по себе. Она попятилась на шаг, бросив взгляд на постель, потом снова на герцога. Ее лицо в свете лампы казалось мрачным и затравленным.
— Вы привели меня сюда, чтобы соблазнить, Ян? — тихо спросила она.
Момент истины…
— Я привел вас сюда для гораздо большего.
Она вновь затеребила шнурок на ридикюле, и Ян забрал у нее сумочку, бросив ее на ночной столик за спиной.
— Я не стану вашей содержанкой, — дрожащим голосом заявила она.
Герцог вздохнул.
— Я бы никогда не привел содержанку в свою личную спальню, Виола.
— Тогда зачем я здесь?
Ян принялся очень медленно стаскивать перчатку с ее руки.
— Для начала я хотел извиниться за то, что насильно увез вас к себе в хижину.
— Вам необязательно было извиняться за это у себя в доме и тем более у себя в спальне.
Ян слышал скептицизм в ее голосе, но она не убрала руку, когда он стянул перчатку и взялся за вторую.
— Верно, — согласился герцог, сосредоточенно освобождая ее пальцы от кружева. — Но здесь очень интимная обстановка, а то, что я собираюсь сказать — и сделать, требует интимности.
Виола ничего на это не ответила, но Ян почувствовал у себя на лице ее пристальный взгляд. Сняв, наконец, перчатки, он бросил их на ночной столик к ридикюлю и поднял руки Виолы так, чтобы прижаться губами сначала к одному запястью, а потом к другому.
Виола вздрогнула.
— Что вы делаете, Ян?
Он посмотрел и шепнул в ее нежную кожу:
— Целую вас.
Она сдвинула брови.
— Знаю, но… о чем таком интимном вы хотите поговорить?
Хотя Виола старалась говорить непринужденно, герцог заметил, что ее дыхание учащается, а сопротивление падает. Он ласково притянул ее к себе, так что его бедра утонули в ее юбках. — Я хочу поблагодарить вас, — хрипло сказал он, по-прежнему касаясь губами ее запястья, — за то, что вы помогли мне пять лет назад.