Тихий стон изумления и беспомощности сорвался с губ Виолы.
Герцог усмехнулся.
— Не может быть, чтобы мое признание стало для вас таким уж сюрпризом.
— Разве это имеет значение? — прошептала Виола, испепеляя его взглядом. — Думаю, вы понимаете, что я никогда не рискну опозорить себя и загубить доброе имя сына, отдавшись вам по доброй воле.
Подняв руку, герцог потер ладонью подбородок и задумчиво сузил глаза.
— Равно как и вы понимаете, что у вас нет выбора.
Сдерживая слезы страха, Виола пробормотала дрожащим голосом:
— Полагаю, вашим желанием заполучить меня в любовницы и объясняются все эти ухищрения.
— Не совсем. Изначально я этого не планировал, но, увидев вас после стольких лет, ничего не мог поделать с реакцией своего тела и решил, что не стоит с этим бороться.
— Это отвратительно, — сказала Виола.
Ян пожал плечами.
— Такова природа мужчин, Виола.
— И, успокоив себя этой примитивной отговоркой, вы решили взять меня силой… — язвительно начала она.
Смех герцога не дал ей договорить.
— Взять вас силой? Вы наслаждались нашими поцелуями ничуть не меньше меня, дорогая. Думаю, мне понадобится всего несколько минут, чтобы уложить вас голой к себе на диван.
Виола вспыхнула под пронзительным взглядом Яна; в его словах была доля правды, и это ужасно смущало ее.
— Если уж говорить откровенно, ваша светлость, ради сына я скорее готова выйти за вас замуж и остаток дней сносить вашу ненависть и оскорбления, чем отдаваться вам в качестве любовницы.
Веселье вмиг сбежало с его лица.
— А я скорее сгною вас в тюрьме, чем по доброй воле удостою своим именем.
Он сказал это так тихо, что Виола почти не расслышала слов. Но смысл сказанного не вызывал сомнений, равно как и неумолимая решимость Яна медленно уничтожить ее ради своего удовольствия.
— Вы чудовище, — выдохнула Виола.
— Возможно, — признал герцог, — но это вы и ваше семейство сделали меня таким.
Виола медленно покачала головой и ответила:
— Я никогда не приму вины за ситуацию, над которой была не властна.
Ян пропустил ее шепот мимо ушей:
— Вы не можете мне противиться, Виола.
Наглость герцога придала ей сил:
— О, еще как могу, сударь, я буду с вами бороться…
— И проиграете.
Последнее слово было сказано без колебаний и с абсолютной уверенностью. Виола с ужасом поняла, что герцог уже выиграл эту битву благодаря то ли своей хитрой тактике, то ли простому упрямству. И он знал, что она понимает всю глубину его замысла. Спорить с ним дальше было бесполезно. Ей нужно было оттянуть момент капитуляции, подумать, спланировать и организовать против него какую-то защиту.
Глубоко вдохнув, она высоко подняла голову, подобрала юбки и прошла мимо Яна.
— Я ухожу.
— Полагаю, в ваших интересах остаться, — быстро ответил он. — Наши гости, несомненно, уже начали собираться.
Это заставило Виолу остановиться. Уже в дверях она резко обернулась.
— Какие гости?
— Я устраиваю небольшую вечеринку для художников и коллекционеров. Изюминкой встречи будет показ моего новейшего приобретения, оригинальной работы Виктора Бартлетта-Джеймса, которую я купил у вас.
Сердце замерло в груди у Виолы, она смотрела в глаза герцогу, шокированная его словами.
— Вы шутите, — прошептала она.
— О, я как никогда серьезен, сударыня, — ответил герцог и направился к ней. — Но что изумляет вас больше? Тот факт, что я собираюсь показать при дамах картину эротического содержания, или что для меня не осталось секретом, что вы знали, кому продаете свою работу?
Господи, дай мне сил. Он все знает…
Виола задрожала.
— Как… как вы…
— Я умен, — очень тихо закончил за нее герцог. — И могу позволить себе купить любую информацию, какую пожелаю.
Виола боролась с другими желаниями: отвесить герцогу хлесткую пощечину, съежиться от боли поражения, накинуться на Яна и выместить на нем все свое отвращение. Но она не опускала ресниц, ибо не хотела показать, что в самом деле осталась перед ним беззащитной, и тем самым доставить ему еще большее удовольствие.
— А если я откажусь присутствовать? — с вызовом спросила она, чувствуя, как пересыхает во рту и как бешено колотится сердце.
Герцог как ни в чем не бывало покачал головой.