Внезапно Ян отпустил ее. Она застонала в сладкой агонии, но герцог с такой же быстротой убрал руку от ее груди и утопил ее в волосах, запутавшись пальцами в длинных прядях.
— Вы такая влажная и возбужденная, — низким, бархатным голосом прошептал Ян. — Чувствуете то, что чувствовал я, милая? Ласку руки кого-то невидимого, доводящую вас до границ наслаждения?
Виоле хотелось ударить его, бежать от него, умолять, чтобы он занимался с ней любовью всю ночь. Но нет, он загнал ее в ловушку, заставил изнемогать от жажды по нему, метаться в стремлении достичь кульминации, почувствовать его внутри себя. И он знал это.
Судорожно вдохнув, она пробормотала через плечо:
— Честно говоря, я никогда не хотела мужчину сильнее, чем теперь, Ян. Но в отличие от вас, тогда, в темнице, я никогда, ни за что в жизни не стану об этом умолять.
Казалось, прошли секунды, прежде чем герцог уловил смысл ее слов. И тогда она почувствовала, как его пальцы очень медленно натянули ей волосы до состояния легкой боли. Виола зажмурила глаза, побаиваясь, что Ян швырнет ее через всю комнату в приступе ярости. Вместо этого он хрипло застонал, обхватил ее свободной рукой за бедра и рывком прижал к своему нагому телу.
Виола чуть не взвизгнула от контакта, такого знойного, эротичного и неожиданного. Она понятия не имела, когда Ян успел раздеться, но когда он уперся затвердевшей, горячей плотью ей в ягодицы, этот мелочный, банальный вопрос мгновенно перестал ее волновать.
Внезапно пальцы Яна оказались в ее интимных завитках. Они играли, гладили, продвигались глубже, раздвигая ее и нащупывая бутон ее наслаждения. Ян оттянул ее голову немного назад, чтобы добраться до лица, и стал прижиматься губами к ее скулам, сосать мочку уха, целовать горло и плечо. Его горячее дыхание сбивалось и смешивалось с ее вздохами. Очень скоро он опять довел ее до грани.
Виола начала ритмично двигать бедрами, тихонько всхлипывая и наваливаясь спиной на плечо Яну, чтобы открыть ему доступ к шее и скулам. Его губы дразнили ее нежную плоть, посасывали, целовали, лизали, пока наконец она не начала стонать, а напряжение в ее теле и мыслях не приблизилось к вершинам экстаза. Тогда Ян снова дернул ее за волосы и повернул ее лицо так, чтобы поймать ее рот в обжигающем поцелуе.
Ян опять застонал, еще сильнее разжигая ее удовольствие. И вдруг она почувствовала, как он передвинул кончик своей плоти и нацелил его ей между ног.
Виола еще больше расслабилась в его объятиях и поставила ногу на койке так, чтобы открыть ему более свободный доступ. Она не знала, как вести себя в этой позиции, но находилась на грани оргазма и отчаянно хотела, чтобы герцог в нее вошел. Виола никогда не занималась любовью стоя, ее никогда не брали сзади, и все это, с Яном, складывалось в самый чувственный, самый взрывной эпизод ее сексуальной жизни. Она тихо застонала, когда он стал целовать ее, сосать ее язык, гладить ее той же рукой, которой прижимал к себе, погружая пальцы ей между ног, лаская, подготавливая…
И тут он сделал рывок, потом еще один и продолжил двигаться вверх, пока не наполнил ее. Она вскрикнула, освобождаясь от его губ. Боль была не такой сильной, как в первый раз, в темнице, но достаточно острой после долгих лет воздержания, чтобы сковать ее тело.
Войдя глубоко, Ян замер, высвободил пальцы из ее волос и обвил ее рукой, стиснув грудь и принявшись дразнить сосок. За считанные секунды боль утихла, и он принялся снова поглаживать ее между ног, быстро унося ее к вершине.
Виола закрыла глаза, с наслаждением чувствуя герцога сзади, на себе и внутри себя. Ян сдерживался, чтобы она достигла кульминации первой. И когда он начал водить языком по ее горлу, постанывая ей в ухо и согревая дыханием, которое становилось все горячее от страсти к ней, она достигла пика и внутри нее начал извергаться вулкан наслаждения.
Она вскрикнула и забросила руки за спину, хватая Яна за голову и крепко сжимая пальцы в его волосах. Он ласкал ее, дрожащую в экстазе, не выпуская из сильных рук ее грудь и ногу, и начал ритмично двигаться внутри нее.
— Господи, Виола… — Он втянул воздух сквозь стиснутые зубы. — Просто чувствовать вас… это…
Из его груди вырвался рык, он задвигался быстрее и жестче, вцепившись губами ей в шею, подминая ее под себя с дикой властностью, буквально лишавшей ее способности дышать. Она схватила губами воздух, и в этот миг Ян задрожал в ней и рванулся вперед в последний раз, задыхаясь, пряча лицо ей в волосы.
Виола замерла, борясь с внезапным желанием плакать, хотя понятия не имела, откуда оно взялось. Они с Яном не занимались любовью; в том, что они сделали, не было ни романтики, ни эмоциональной близости. И все же, пока они стояли вот так, соединенные во плоти у стенки рыбацкой хижины, она чувствовала, что Ян ей роднее любого другого мужчины в жизни. Нечто большее, чем удача, случай или сила воли двух человек, из раза в раз толкало их навстречу друг другу. И самым печальным было то, что ничему значимому или хотя бы хорошему из этих столкновений не суждено было получиться. Между ними нет теплоты, нет надежды на счастливое будущее вместе. Ян презирал и одновременно желал ее — сочетание, которое не приносит ничего, кроме сердечной боли и сожалений. Она всегда любила его, но ей было гораздо легче держаться от него на расстоянии, чем ему от нее. О, если бы Господь услышал ее молитвы и погасил ненасытное желание герцога преследовать ее до гробовой доски…