— Что за нелепица! — сказал Уитмен, шумно глотая. — Зачем леди Чешир идти на подобный риск? Не могу поверить.
Ян покачал головой, хмурясь.
— Что движет женщинами? Уверен, вы без меня знаете, что все они довольно легкомысленны. Возможно, она только теперь узнала об этих ограничениях. Быть может, после моей вечеринки, когда выяснилось, что она не имеет права продавать эскиз, она решила, что брак с вами поможет ей продавать свои натюрморты и семейные портреты, или же надеялась повесить их в вашем музее современной истории? В этом свете понятно, почему она вдруг увидела в вас идеальную пару и задумалась о свадьбе. Не считая ежемесячных выплат, о которых я упоминал, у леди Чешир за душой нет фактически ни гроша.
Воздух между ними буквально затрещал от напряжения, и на секунду-другую Яну показалось, что Уитмен ударит его. Или попытается. Все его тело будто окаменело. Казалось, что даже трубка раскрошится в его внезапно стиснувшемся кулаке.
Но расчет сработал. Уитмен выглядел разъяренным, растерянным и не имеющим ни малейшего понятия, что говорить и делать. А еще он понимал, что никак не проверит истинности заявлений герцога. Юрист будет молчать, Виола разозлится, но, даже если она заверит его, что все это ложь, ситуация прояснится только после того, как они произнесут брачные клятвы. Титул Виолы не давал ему ничего, кроме титулованной жены, и если у нее нет денег, на его шею вечным грузом ляжет не только ее малолетний отпрыск, но и долги — а еще лондонский особняк, полный великолепных картин, которыми он будет вынужден любоваться каждый день, но на которых ничего не сможет заработать.
Внезапно брак с леди Чешир стал Майлзу Уитмену противен. Ян прочел это в ожесточившихся чертах его лица, в его колючем взгляде. И поскольку Майлз не питал к Виоле настоящей любви, мысль о том, что продавать он сможет только ее примитивные работы, да еще и подозрение, что она сама задумала воспользоваться им ради финансовой выгоды, решили для него дело. Цветочков и щенков, которых она рисует, не хватит ему даже на туфли.
— Что же, — срывающимся голосом проговорил Уитмен, — премного благодарен за откровенность, ваша светлость. Естественно, сказанное останется между нами. Прошу прощения, но я вспомнил, что обещал лорду Тенби встретиться с ним за карточным столом в половине первого, и не хочу заставлять его ждать.
Засим, не дожидаясь ответа, Уитмен чопорно кивнул, проскочил мимо Яна и зашагал в сторону бального зала.
Глава 19
Бал завтра вечером. Не знаю как, но я устрою, чтобы его спасли, даже если придется пойти против семьи и разрушить свое будущее. Я не могу позволить ему умереть. Теперь он слишком много для меня значит…
Виола ждала герцога Чэтвина в его ослепительном зеленом салоне настолько терпеливо, насколько, по ее мнению, это вообще было в человеческих силах, стараясь не суетиться и не плакать. Слезы, которые наворачивались ей на глаза, не были слезами грусти, но скорее гнева и досады и даже страха перед тем, что ей делать дальше. Сегодня она явилась к нему в дом неожиданно, надеясь застать врасплох, но вместо этого он уже почти двадцать минут заставлял ее ждать. Виола не сомневалась, что он делал это нарочно, чтобы, по своему обыкновению, трепать ей нервы на каждом шагу.
Виола смотрела из высоких окон на зеленый сад внизу. Хотя до вечера было еще далеко, из-за проливного дождя, зарядившего с самого утра, небо было серым. Такая безрадостная погода соответствовала настроению Виолы и тому, каким ей представлялось будущее.
— Виола.
Она резко обернулась на его голос, удивленная тем, что не услышала его шагов в коридоре, и мягким, интимным тоном, которым он назвал ее по имени. Ян стоял в дверях, непринужденно скрестив на груди руки и откровенно разглядывая ее. На лице его была написана меланхоличная задумчивость. Виола не имела ни малейшего представления, как долго он стоял вот так, прежде чем обнаружить свое присутствие, и при мысли об этом в животе у нее запорхали бабочки, а по коже побежали мурашки…
— Ваша светлость, — отозвалась она, собирая нервы в кулак и опускаясь в реверансе. — Я не слышала, как вы вошли. Надеюсь, я вас не побеспокоила.
Уголок его рта приподнялся в полуулыбке, он выпрямился и решительно шагнул в комнату.
— Вовсе нет. — Он заскользил по ней взглядом. — Вы хорошо выглядите.
Ее щеки запылали румянцем, но она не обратила на это внимания.
— Спасибо. Вы тоже, — вежливо ответила она, отмечая, что герцог выглядит не просто здоровым, но и головокружительно красивым в простых темно-синих брюках, легкой серой рубашке с расстегнутым воротом и закатанными до локтей рукавами. И хотя Господь мог поразить ее за тщеславие, она вдруг обрадовалась, что выбрала для этой встречи темно-фиолетовое платье с глубоким вырезом и тугим корсетом. По крайней мере, в одежде, которая должна была понравиться герцогу, она чувствовала себя лучше подготовленной к битве.