— Проблема этот газ, — произнес понимающе полицейский.
Я назвал ему свое имя и отель, где остановился. При взрыве газа могли погибнуть люди, но это было достаточно привычным делом на европейских пристанях.
Вот почему у многих яхтсменов на борту есть приборы, которые при помощи гидрокарбоната сигнализируют об утечке газа.
Я сидел, уткнувшись лбом в холодный бетон причальной тумбы, и думал над тем, что произошло в кабине «Буревестника». Сигнальный прибор стоял рядом с часами. Когда этот прибор срабатывал, он мог разбудить и мертвого.
Были и другие предположения. Первое — это то, что прибор не сработал. Второе, что они спали и все-таки не слышали сигнала. Третье — кто-то отключил прибор, включил газ и подождал, когда произойдет взрыв.
Я встал. Руки болели, и я сунул их в карманы. Лоб был обожжен огнем. Компания «Си Хорз Лэнд» убила Дика, чтобы добиться своего. А теперь они убили Невиллов?
Ночной воздух сразу стал более прохладным. Я вспомнил Джима Громилу, сидящего в баре за дальним столиком за кружкой эля. Он умел действовать тихо и был очень исполнителен. И газ уже мог свистеть, выходя из печки Невиллов, когда он сидел здесь в пивной за своей кружкой.
«Он цепко держит людей» — так мне сказала Хелен о Деке. Этот Деке, наверное, проследил, как Невиллы ходили к своему адвокату. Он, возможно, подумал, что Невиллы могут создать проблему для него и их надо убрать.
Но если Невиллов потребовалось устранить, то можно представить, что есть и другие люди, тоже неудобные для Деке.
Такие, как Генри.
Глава 20
Я прошел назад по причальной стенке. Деке и его компания шли из бара Перси.
— А вот и он! — закричал Деке. — Пожарная команда!
Они засмеялись. Но веселое выражение быстро сошло с лица Хелен, и под слоем косметики было видно, как она устала. Она сообщила:
— Деке дает прием.
Кожа под ее правым глазом задрожала, когда она попыталась подмигнуть мне.
— Да, — отозвался Деке. — Для всех яхтсменов. Отметим Кубок Марбеллы. Завтра вечером. Приводите свою команду. Поул приведет свою и мы посмотрим, кто вы такие и что вы можете. А теперь — пока!
Я видел, как они, смеясь, исчезли в толпе. Было уже поздно, я весь измазался в копоти и устал. Дрожа, я вернулся в бар Перси и попытался смыть копоть холодной водой над раковиной в туалете.
Когда я вышел из туалета, официантка сидела, опершись на бар. Она выглядела усталой, но приободрилась, увидев меня. Темненькая и вполне ничего себе, а под тенниской у нее было совсем немного одежды.
Я спросил: этот тип, похожий на боксера, он пришел задолго до нас?
— Джим? Пришел в девять, когда мы открылись. У нее был слабый шведский акцент.
— Он сидел здесь. Одно пиво. Никаких чаевых.
Официантка состроила гримаску.
— Он пришел с компанией?
Она пожала плечами, и тенниска сползла с одного ее плеча, но она не делала попыток вернуть ее на место.
— Хватит о нем. Он свинья. Не может держать свои грязные лапы при себе. Вы понимаете, что я имею в виду?
Я кивнул. Если он был здесь целый вечер, он не мог включить газ у Невиллов.
— Но сегодня он был явно болен.
— Болен?
— Понос. Долго сидел в туалете, — засмеялась она.
Я не засмеялся вместе с ней. Я пошел в туалет.
Окно выходило в узкий проход. Оно было достаточно большим, даже для Джима. На подоконнике краска была поцарапана, и виднелись явные следы того, что кто-то вылезал наружу.
— Эй, — сказала официантка, когда я вернулся, — мы закрываемся. — Хотите пойти куда-нибудь выпить?
У нее была обаятельная улыбка. Но я был вымотан. Сказав ей, что выпьем в следующий раз, я пошел к автомобилю.
Ночью мне снился огонь. А утром я себя чувствовал так, будто спал в микроволновой печи.
Я вылез из кровати и, завернувшись в простыню, чтобы не замерзнуть от холодной струи воздуха из кондиционера, подошел к зеркалу в ванной. То же самое лицо, только немного краснее, чем обычно, те же светлые всклокоченные спереди волосы, только вот темные круги под глазами. Я наскоро позавтракал — кофе, поджаренный хлеб и масло, — сел в автомобиль и направился к гавани Марбеллы.