— Я открою? — предложил я.
Она кивнула, я вложил лагунный ключ в замок, повернул и толкнул дверь в неизвестное. Кретинское жилье — занавески изрисованные, обои выцветшие. Старая коричневая кушетка, подпертая двумя словарями. Стереосистема, беспорядочная груда дисков, разлапистое кресло без чехла. Вроде все на первый взгляд. Чего я боялся? Никого здесь нет — кроме тараканов, разумеется.
— Вперед, — сказал я и взял Тони за руку. — Все в порядке.
Гладкая, нежная, чуть ли не выскобленная кожа врача. Такие у нее руки. Я забыл об этом, но сейчас вспомнил наши веселые и прекрасные времена — словно ее кожа напрямую связала меня с прошлым. Я ободряюще улыбнулся, Тони ответила благодарным взглядом, и мы пошли внутрь — перешагнули через порог и вступили в квартиру человека, которого нет в живых. Ох, не завидовал я Тони. Мне пришлось после смерти отца разбирать его вещи, и это было ужасно, особенно потому, что я делал это в одиночку. Доставал все из ящиков и сортировал.
— Мне очень жаль.
Нет, нет, так было правильно. Мэдди занималась другими вещами — юридические и финансовые дела. Просто было тяжело. Мать совсем ничего не могла. Так что я проделал эту клятую работу и теперь знал, как круто приходится Тони. Тем более если она верила, что Лиз умерла не по своей воле.
— О Господи, — прошептала Тони.
Да, это угнетало. Темнота и хаос. Затхлая нищета. Я стал искать глазами надкушенный бутерброд с ореховым маслом. Что-то не видно. Я отпустил руку Тони. Может быть, на кухне? Тони застыла посреди гостиной, а я пошел в глубь квартиры. Дубовые половицы — в любом доме Миннеаполиса такие — потрескивали под ногами, как молодой лед. Я вышел в узкий коридор, прошел вдоль его коричневых стен и остановился у входа в кухоньку. Вот он. Этот бутерброд. Эта чашка кофе. На краю треснутой фарфоровой раковины.
Мне бы тут и остановиться. Не идти дальше. Но я пошел. Ничего не мог поделать с собой — я словно ощущал чье-то враждебное присутствие. Прошел дальше по узкому, без окон коридору к темному его отростку, ведущему, по-видимому, в спальню. Сзади послышался шум — по полу волочили что то деревянное. Я оглянулся и увидел Тони; она тащила стул. Было слышно, как она упала на него. Больше ни на что она не была способна.
Что-то еще ударило мне в уши. Тихий шаркающий звук. О, черт… Здесь все-таки кто-то есть? Вроде шаркнули тяжелым башмаком. Я замер и снова что-то услышал. Мягкое движение, хичкоковское, будто человек отступает, чтобы его не обнаружили. Я подобрался и подумал, не отступить ли по коридору в гостиную? Чуть не окликнул Тони, но решил, что ей и без того скверно. Пока нет причины ее пугать. Наверно, это мышь, или крыса, или большой жук. Бабочка бьется о спущенные шторы — ганнибал или каннибал — как их там…
Возьми себя в руки. Здесь никого не может быть, не так ли? Входная дверь заперта. Тем не менее спешить не стоило. Глупо лезть на рожон — я уже наделал шума. Шаг вперед — осторожненько. Справа от меня дверь черного хода, за ней — еще одна. Я остановился. Дверь была покрыта толстой корой краски — за много лет. Археологические пласты. Я взялся за стеклянную дверную ручку, повернул. Открылся темный провал кладовки. Пальто, обувь. Вещи набиты от пола до потолка. Вряд ли кто тут есть, хотя…
И вдруг на меня что-то упало. Я вскрикнул. Эта твердая штука врезала мне по голове. Я отскочил.
— Алекс! — позвала Тони. — Что там?!
Я снова вскрикнул и едва не выскочил из штанов — рухнула еще и коробка с «Монополией», раскрылась и осыпала меня дождем карточек и зеленых пластиковых домов. Хватило бы на целое предместье.
— Чертов хлам, — пробормотал я и прибавил для Тони: — Ничего страшного, что-то вывалилось из кладовки.
Чертыхаясь, обошел рассыпанные по полу игрушки. Я должен очистить эту квартиру от привидений. Открыть все шторы, зажечь лампы, распахнуть окна, чтобы выдуло эту затхлость. Да, думал я, живые должны вернуть сюда жизнь. Заглянул в ванную — пол, выложенный шестигранной плиткой, окошко над душем, облупленная белая краска.
И вдруг — снова тот самый звук. Я пристыл к месту. Звук донесся из спальни. Сердце екнуло и застучало тяжело и быстро. Но это же глупо. Просто глупо. Я сделал шаг, еще один. Там никого не может быть. Но если никого нет, почему дверь приоткрыта? Была ли здесь полиция? Я забыл спросить Тони. Может, полицейские приезжали, чтобы удостовериться… в чем? Что есть родня? Что действительно произошло самоубийство?
Ш-ш-и-х-х… То, что я уже слышал, — осторожное, тихое шуршание, как будто кто-то очень-очень медленно передвигается по спальне. Мне это не нравилось. Я еще приоткрыл дверь в спальню. На полу лежат джинсы. Бюстгальтер валяется на коврике. На полу же лежит матрас и рядом с ним — кремовые простыни. Так что необычного в этой спальне, чем она отличается от моей? Мало чем, подумал я и снова услышал это «ш-ш-и-х-х». Ладонью медленно отвел двери и увидел источник звука. Окно было приоткрыто — рама поднята дюймов на шесть — ветер качал спущенные жалюзи, и они ерзали по подоконнику. Я тряхнул головой. Вредно смотреть так много фильмов.
Я решительно вошел в спальню и направился к окну, намереваясь поднять раму как можно выше. Дошел до середины комнаты, когда услышал что-то еще. Что-то очень странное — вроде бы дверь спальни захлопнулась за моей спиной. Я обмер, крутанулся на месте. Человек! Мужчина, выше меня ростом, на лицо наперекосяк натянут женский чулок. Понятно — прятался за дверью, а когда я вошел, захлопнул ее и закрыл на задвижку.
Черт! Бандюга заманил меня в ловушку, а Тони, мой единственный союзник, — за запертой дверью. Черт, его надо перехитрить, и…
— Алекс, повтори эту сцену замедленно, как будто это кино или видео. Ты здесь, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку. Ты все это уже видел, теперь у тебя есть время вглядеться.
Время, как по сигналу гонга, остановилось. Замедленные кадры. Смотрю влево — вижу комод, дешевый комод из стружечной плиты. Один ящик раззявлен, из него свисают несколько пар колготок. Стало быть, этот парень, кто бы он ни был, никого не ждал. Сунулся в комод Лиз, схватил чулок и натянул на голову. Я снова взглянул на него. Лицо гротескно расплылось под найлоном. Губы толстые, нос картошкой. Усов нет.
— Что на нем надето?
Черная футболка, что то вроде орла на груди. На одном предплечье — на правом — татуировка. Я видел ее лишь мгновение, но похоже, это дракон. Точно — извивающийся хвост, как у змеи. Джинсы, конечно. Он был в старых, тертых черных джинсах и черных высоких кедах. Тряпичных.
Черт, он отбросил какие-то бумаги или папку, схватил с комода лампу без абажура, тяжелую деревянную штуковину.
Я больше не мог удерживать замедленный темп.
Мгновенный выброс адреналина, и все переключилось на прежнюю скорость. Парень двинулся на меня, занося лампу для удара. Вот это да. Я вошел сюда, полагая, что найду мышь, а здесь — бандит, и он явно хочет выбить из меня дух.
Я искал глазами хоть что-нибудь — прибор, инструмент, оружие. Туфель! Увидел его краем глаза. Нагнулся, схватил и швырнул в бандита — тот отбил его, как пушинку, и заржал. Закрыться подушкой? Против здоровенной лампы подушка — не защита. Будильник! Я присел, схватил его, метнул; противник отбил его лампой — меня осыпало кусочками пластика.
Послышался стук в дверь и визг:
— Алекс? Алекс, что происходит? Алекс!
Я завопил во всю силу легких:
— Звони в полицию! Здесь грабитель!
Стук смолк. Побежала к телефону. Побежала за соседями. Скорее, думал я, скорее!
В полумраке комнаты парень надвигался на меня — я отплясывал квикстеп задом наперед. Это было безнадежно, но он наступал, и надо было драться. И когда он сделал выпад лампой, я увернулся и попытался схватить его за руку. Он отскочил, взмахнул лампой — я отпрыгнул на матрас, и она просвистела мимо.