Тадао повернулся на бок, лицом к дедушке, и сжался в комок. Ноги мерзли. Дедушка закрыл глаза, веки у него были все в морщинах.
Тадао вспомнил про ушанку, встал и сходил за ней. Лег и завернулся в одеяло.
— Что, хорошая? — спросил дедушка.
— Ага. Ты мне сделай еще одну такого же размера.
— Ладно.
— Когда сделаешь?
— Как-нибудь.
— А завтра нельзя?
— Так быстро не получится.
— Жалко.
— Надо снять шкурку, высушить.
— Ну ладно, в следующий раз.
— Ты теперь когда приедешь? — спросил дедушка.
— Не знаю. Но я обязательно приеду, обещаю. Из дома доносился непрерывный шум голосов.
— А бабушка умерла, — сказал Тадао.
— Угу.
Дедушка быстро встал и, дернув за шнурок, погасил свет.
— Пусть бы горел.
— Не уснешь так, — сказал дедушка.
Комнату теперь освещал только красноватый свет догорающего очага.
— Бабушка умерла, — снова сказал Тадао.
— Угу.
— Завтра хоронить будут.
— Сначала сожгут.
— А зачем?
— Чтобы остались одни кости.
— А потом уже закопают, да?
— Да.
Угли догорели, и лица дедушки стало не видать.
— А зайцев всех убивают?
— Некоторые дохнут сами.
— Их тоже закапывают?
— Не знаю.
В ящике зашуршали зайцы. Тадао прислушался и услышал, как они жуют траву. Гости в доме шумели все громче.
— А жалко, что ты того зайца окровенил, — сказал Тадао.
— Говорят, когда человек умирает, ему одиноко.
— Бабушке, говорят, одиноко, потому что она умерла.
— Это кто тебе сказал?
— Тетя.
— Ничего не одиноко, — сказал дедушка. — Когда умираешь, все на этом кончается.
Тадао понемногу согрелся и вытянулся на фугоне. Он понял, что дедушка повернулся к нему спиной.
— Давай-ка спать, — сказал дедушка.
— Давай.
Тадао сжал в руках свою ушанку.
Зайцы зашуршали в ящике травой, но, когда в комнате наступила тишина, они тоже притихли. Дедушка несколько раз перевернулся с боку на бок.
— Не можешь уснуть? — спросил Тадао.
— Сплю, сплю, — ответил дедушка.
— Завтра опять будет идти снег?
— Будет.
— А бабушка...
— Все, спи.
— Ага.
Тадао хотел еще поговорить о зайцах, но скоро уснул.
Поздно ночью он проснулся от стонов. Тадао повернул голову и посмотрел в окно. Небо было ясным, светил месяц. Стонал дедушка. Он лежал к нему спиной, и Тадао при свете луны видел, как широкие дедушкины плечи мелко дрожали. Стоны не прекращались долго, и, прислушиваясь к ним, Тадао снова заснул.
Утро. Когда Тадао проснулся, за окном густо валил снег. Снег лежал даже на оконных переплетах. Дедушка на улице гремел лопатой.
А потом за Тадао под зонтиком пришла мама.