Тадао надел ушанку. Дедушка привстал и поправил перекрутившиеся тесемки.
— Ну как, теплая?
— Ага.
В едва тлевшем очаге затрещали ветки, по ним побежал огонь.
Из окна флигеля виднелась криптомериевая роща, там с чириканьем носились воробьи.
— Много зайцев наловил?
Тадао поднял руку и потер мягкий мех ушанки. Дедушка подбросил в огонь веток. Чайник начал тихонечко посвистывать.
— Ну сколько?
— А? — Дедушка поднял глаза и посмотрел на Тадао. — Ни одного. Снег все время валил.
Дедушка снова опустил голову и стал выбирать из охапки веток те, что посуше.
— Снег-то кончился.
— Кончился.
Дедушка глянул в окно и побросал отобранные ветки одну за другой в огонь.
— Выпьем? — спросил он.
— Выпьем.
В очаге что-то стрельнуло. Дедушка чуть приоткрыл окно и дал дыму выйти. Потом протер полой жилета большую чайную чашку. Приподнял одну из досок пола и достал небольшой кувшин. Когда он снял с кувшина крышку, сильно пахнуло спиртным.
Тадао не сводил глаз с дедушкиных рук. Дедушка накапал в маленькую деревянную ложечку сливянки и вылил в чайную чашку. Совсем немножко.
— Еще чуть-чугь, — попросил Тадао, поглядев на чашку.
— Нельзя, голова заболит.
— Ну и пусть болит.
Дедушка впервые за все время улыбнулся и налил Тадао в чашку еще ложечку сливянки.
— Только маме не говори.
— Не скажу.
Дедушка залил вино кипятком из чайника и помешал ложечкой. Потом поставил кувшин на место, в подпол.
Тадао дул на кипяток, держа чашку обеими руками, и наблюдал, как расходится в кипятке сливянка.
— А за зайцами не пойдем? — спросил он, отхлебнув немного.
— Сегодня нет.
— А когда?
— Не знаю.
— Снег-то перестал.
— Да, перестал.
Дедушка залпом осушил чашку неразбавленной сливянки и задохнулся.
— Чего ты кипятку не налил?
— Так лучше.
— Ты же всегда наливаешь.
— Так согревает быстрее.
Даже сюда из дома доносились голоса. Тадао допил свое питье и стал прислушиваться.
Солнце стояло высоко, в лучах, проникавших сквозь дверные щели, кружились пылинки.
Шум в доме стал сильнее. Послышался женский смех. Тадао только потом понял, кто это смеялся.
— Пойдем, что ли, — сказал дедушка.
— Куда?
— За зайцами.
— Правда?!
Тадао поспешно вскочил на ноги и бросился надевать сапоги.
— Идем скорей!
— А ты поел?
— А, ничего. А ты, дедушка?
— Я тоже ничего, — ответил дедушка. Тадао снял со стены две пары снегоступов — большие и маленькие. — Может, пойдешь спросишься у мамы?
— Да ну. Не пойду.
— Ну, тогда в путь.
Дедушка подвязал соломенной веревкой штанины и натянул на ноги резиновые сапоги. Потом достал из кармана жилета вязаные наушники, надел их, а поверх — черную меховую шапку. Нарезал кусачками проволоку, сложил обрезки в пучок и засунул его за пояс. Вложил в ножны из древесной коры топорик и повесил на плечо. Обухом топорика дедушка бил по голове пойманных зайцев.
Они вышли наружу. Дедушка, прищурив глаза, посмотрел на солнце, взял Тадао за руку, они вскарабкались на насыпь и вышли на широкую заснеженную дорогу. Перед тем как идти дальше, дедушка оглянулся на дом и зашагал прочь.
Они шли вдоль речки. Воды в ней стало еще больше, чем утром, и течение убыстрилось. Бескрайние поля и горы вдали были покрыты снегом, смягчавшим очертания и приглушавшим краски.
Тадао нес снегоступы на плече. Когда показалась водяная мельница, ему стало вдруг очень весело.
— Сколько сегодня наловим, а? — спросил он.
— Сколько наловим — все наши.
— Хорошо бы побольше, да, дедушка?
— Хорошо бы.
— Интересно, как там твои силки?
— Их все снегом засыпало.
— Ну и что, они же все равно целы.
— Дай бог, — сказал дедушка. — Хорошо, что я их по норам расставил.
— Ага.
Они прошли по бревенчатому мостику через речку мимо водяной мельницы. Колесо не работало, с водоспуска свисали длинные сосульки. Тадао подбежал и отломил самую большую. Дедушка подождал, пока он вернется, и они пошли дальше.
— Здоровая, да? — сказал Тадао, держа сосульку за толстый конец.
— Ага. Если подняться по речке повыше, там и побольше найдутся.
— Да?
Тадао отшвырнул сосульку прочь. Блеснув на солнце, она вонзилась в снег.
Тадао шел, задрав лицо кверху. Небо было ясным, в противоположном от солнца краю висел прозрачный месяц. У подножия горы, сверкая стеклами, поднимался по шоссе автобус с лыжниками.
Они все шагали вверх по течению. Когда снег стал доходить до колен, пришлось остановиться.