— Давай сюда снегоступы.
Тадао положил снегоступы на снег. Дедушка нагнулся, чтобы помочь ему справиться с завязками, но Тадао хотел сам.
— Так не пойдет, сразу свалятся, — сказал дедушка и, присев на корточки, завязал веревки наново, крепко.
Тадао попробовал пройти по снегу. Ноги увязали только до щиколоток — вполне можно было идти.
— Нормально, не проваливаюсь, — сказал Тадао.
— Еще наст не растаял.
Чтобы снегоступы не цеплялись один за другой, приходилось шагать, широко расставляя ноги.
Домов уже не было видно. Дедушка и Тадао дошли до первой горы. Высоко над головами вытянулись криптомерии. Нижние ветки у всех деревьев были обрублены, и казалось, что стволы снизу подвязаны ярким, сияющим солнечным поясом.
Извилистая тропинка, протоптанная углежогами, тянулась к вершине горы.
Дедушка и Тадао сняли снегоступы, перевязали сапоги веревками, чтобы не скользить, и стали подниматься по горной тропинке, впереди дедушка, следом Тадао. Топор постукивал на ходу в своих деревянных ножнах. Там, где на крутых склонах снег не мог удержаться, виднелась поросль мелкого бамбука. Тадао вспотел, ему стало жарко.
Вдали раздался ружейный выстрел, по горам прокатилось эхо.
— Кто это? — спросил Тадао.
— А кто его знает.
— Дедушка, а ты когда-нибудь стрелял из ружья?
— Угу.
— Правда?! И у тебя есть ружье?
— Теперь нет.
— А когда было?
— Никогда. Мне его давали, — ответил дедушка. — Когда я ходил на войну, вот тогда мне и давали ружье.
Тадао остановился.
— Ты стрелял в людей?
— Угу.
— А сколько застрелил?
— Много. Ну, пойдем же. — Дедушка стал карабкаться выше.
— Устал?
— Ага.
— Если не поторопимся, все зайцы разбегутся.
— Ага.
Между верхушками поредевших криптомерии показалось белесое солнце. Потом деревья кончились, и теперь гора просматривалась до самой вершины. За горой начинались холмы и лес, где они обычно охотились.
Тадао и дедушка спустились по пологому склону, занесенному снегом. Следов человеческих ног нигде не было.
— В лесу никого нет, — сказал Тадао, когда дедушка снова завязывал ему тесемки на снегоступах.
— Сюда никто не ходит.
— А тот, с ружьем?
— Он сюда не придет.
— Он зайцев из ружья стреляет, да?
— И лисиц.
— Хорошо, когда ружье есть.
— Не нужно мне оно.
Дедушка стал завязывать свои снегоступы.
— Почему не нужно?
— А не нужно, и все.
— Да-а?
— Ну пошли.
— Ага. Дай проволоку понести.
Тадао взял связку проволоки и сунул ее под мышку.
Оставляя две пары следов от снегоступов — большие и маленькие, — они, широко расставляя ноги, вошли в лес.
Солнечные лучи не проникали сквозь переплетение густых ветвей, но от снега в лесу все равно было светло. Повсюду лежали осыпавшиеся красные ягоды нандины.
Высоко на дереве засвистел свиристель. Тадао, разинув рот, поднял голову кверху. Красный хвост свиристеля метался среди ветвей. Ветви качались, с них сыпалась снежная пыль.
— Свиристель, да? — Тадао вспомнил и с удовольствием произнес название птицы.
— Ага.
Дедушка продолжал идти вперед.
— Они только зимой бывают, да, дедушка?
— Да.
— А что они делают летом?
— Улетают далеко-далеко.
— Куда далеко?
— На север.
Дедушка свернул с тропинки и медленно пошел среди мелкого бамбука, внимательно глядя под ноги. На снегу было множество заячьих следов.
— Еще больше, чем тогда, — сказал Тадао, понизив голос.
— Ага, — ответил дедушка и, свернув с заячьей тропы, пошел в другую сторону.
— Можно же и здесь, — сказал Тадао.
— Здесь потом. Сначала надо силки проверить.
— Ах да! Вдруг их снегом занесло, да?
— Может, и занесло.
— А места помнишь?
— Да уж не забыл, — ответил дедушка.
Тадао запихнул связку холодной проволоки в карман пальто и стал придерживать ее сверху рукой.
— Не здесь?
— Немножко дальше.
— А, здесь норы, — сказал Тадао.
— Помнишь?
— Ага. Интересно, попались или нет?
— Я четыре поставил. Хоть один-то уж попался.
— Наверно, попался.
Тадао догнал дедушку и пошел с ним рядом. Они спустились на дно высохшего ручья и прошли по нему немного. В зарослях прибрежного бамбука, в глинистой почве виднелись норы. Тадао взбежал на берег.
Заячью тропу, которую он видел здесь в прошлый раз, засыпало снегом. Тадао встал на колени и заглянул в нору. Ржавая проволока была натянута.
— Дедушка! — закричал Тадао. — Есть, есть! Иди скорей!