За эти дни мы откопали свои самолеты и, получив новые сведения о трагедии, происшедшей в районе пролива Лонга — об исчезновение пользующегося мировой известностью полярного летчика Эйелсона и его механика Борланда, — несмотря на ужасную погоду, отправились в явно опасный путь.
Санная партия с бензином для Колючинской базы и для розысков Эйелсона и Борланда выходит со стоянки на мысе Провидения.
Один самолет веду я, справа и немного сзади идет Галышев. Мой механик ежится в своем ужасном по величине собачьем комбинезоне, со злостью смотрит на отказавший в работе указатель скорости, пробует вежливо стучать по нему плоскогубцами и, вижу, беззвучно ругается; не выдержала на этот раз немецкая коробочка, не справилась с пургой и морозом Чукотки, хотя честно служила весь прошлый год и проделала со мной всю Алданскую экспедицию.
Пролетаем над Мечигменской не обследованной губой, начинаю определять входной мыс в бухту Лаврентия. Шесть домиков, зарытых в снег до крыш, местная культбаза, кажутся зданиями лучшего аэропорта. Все население находится на «аэродроме», а «аэродром» — на береговой косе. Начальник погранпоста т. Кучма машет метлой… надо понимать, что это ветроуказатель «аэродрома». Так как он машет во все стороны, то полагаю, что ветра нет, — не может же ветер дуть сразу со всех сторон, — и сажусь по длинной стороне косы. Галышев тоже садятся. Идем окостеневшие от холода в школу-интернат, чтобы стащить с себя бесчисленное количество меховых одежд, чтобы отогреться, выспаться и чтобы завтра… достигнуть м. Северного.
29 января начали подготовку до рассвета. Погода теплая — всего пять градусов ниже нуля. Поднялись, когда чуть-чуть начало рассветать. В качестве пассажира я взял с собой т. Кучму. Взлетел первым, стал набирать высоту. Галышев идет сбоку.
Однообразно, утомительно шел полет. От скуки смотрел направо, где в просветах между рваными клочьями тумана, рождающегося в проливе Беринга, изредка виднелся кусочек Америки — мыс принца Уэльского. Признаюсь, я мечтал в то время побывать в Америке, слетать в Аляску. Ведь это так близко, — всего лишь несколько десятков минут пути.
От мыса Инцова пошли вглубь Чукотки. Берег справа. На берегу скалы, долины, лагуны, не отмеченные на карте. В общем местность не имеет почти ничего общего с тем, что изображено на картах. Особенно большая путаница на участке от м. Сердце-Камень до Колючинской губы.
Надо островом Колючиным определился, подсчитал время хода. Неожиданно в районе реки Амгуэмы из полосы пурги вынырнул окрашенный в красный цвет самолет, биплан какого-то американца.
Подлетев друг к другу, мы, как требовала вежливость, сделали по приветственному кругу и разминулись. Американец ушел на восток.
Вот уже показался м. Северный. Видна шхуна «Нанук» у берега и «Ставрополь», слабо чернеющий в открытом море. Но что это? На земле три самолета, чукотские яранги (хижины), собаки и много народа.
Сел. Вслед за мной садится Галышев. Восторженная встреча. Много американцев. Все осматривают с удивлением наши машины.
Ко мне подходят т. т. Миловзоров, Свенсон и дочь Свенсона, американская журналистка-корреспондентка газеты «Нью-Йорк Таймс». Мисс Свенсон в теплых рейтузах, в песцовой меховой шапке и вооружена тремя фотоаппаратами.
Глаза разбегаются и мозг перестает воспринимать впечатления. Так богаты они за сегодняшний день.
Разоблачаемся и идем на «Ставрополь». В эфир улетает радиограмма:
Москва, Добролет. 29-го оба самолета экспедиции Слепнева достигли м. Северного, покрыв расстояние бухта Провидения — Пинкигней — Лаврентий — м. Северный 9 часов.
Американцы с «Нанука» в свою очередь телеграфируют:
Фербенкс — Аляска — Эйрвейс. Два советских самолета прибыли.
Но не думайте, что сразу освободились и наши механики. Когда вы садитесь на лед, особенно в полярных странах, где погода меняется очень быстро, необходимо укрепить самолеты, иначе их разрушит первый же шторм.
Знаете, как лучше всего закреплять самолеты на льду? Вырубите топором в льдине «уши», пропустите через них канаты, забинтуйте ими самолет и залейте канаты во льду водой (только, пожалуйста, пресной, иначе не замерзнет). Ручаюсь, выдержит любую пургу.
ПОЛЕТ НА МЕСТО АВАРИИ
Мыс Северный встретил нас известием, что в районе устья реки Амгуэмы американский летчик Кроссэн видел торчащее из снега крыло. Он предложил мне слетать с ним на место аварии. Решили лететь на его легкий машине «Стирмэр», чтобы до крайнего случая беречь мой поместительный «Юнкерс».