До самого обеда они обсуждали собранный ею материал, порой и господин Ари дополнял упущенное. Вольдемар к обеду не явился, и Маша испытала некоторое облегчение, избежав необходимости общаться с ним.
К вечеру она вернулась в дом Сантоша. Он так и не пришёл, а она не спала, прислушиваясь и ожидая его, обдумывая разговор с англичанином и Вольдемаром. Господин Ари и профессор внимательно выслушали её. Они тоже считали, что Сантоша необходимо предупредить. Маша помнила, также, что должна подумать над его предложением о замужестве, но сейчас ей было даже странно знать, что она может стать его женой, привезти сюда, в Непал, Анютку, каждый день ложиться с ним в постель и принимать его ласки и самой ласкать и целовать его… Она представила его губы, сильные горячие руки на своём теле, всего его, обнажённого, нахального, бесстыдного — и дрогнула, сладко и томительно потянуло внизу живота. — Это невозможно, нет. Они совершенно чужие люди, и она не может влюбиться вот просто так, потому что он рядом, что он спас её от смерти, что он сильный, надёжный и чрезвычайно самоуверенный тип! И разве ей не страшно, что он не человек, а зверь, снежный барс, ирбис…? — И тут же пришла мысль — нет, не страшно. — Вспомнила, как ехала на его спине, держась за густую жёсткую шерсть; как осторожно и мягко ступали громадные лапы и перекатывались под ней мышцы.
Она слушала, как шумит ветер, шуршат о стену дома кусты, отдалённый гул сообщил ей, что где-то далеко в горах сошла лавина. Маша не заметила, как пришёл сон, а утром, выйдя из спальни, увидела на полу комнаты, у самого выхода, спящего Сантоша. Он так и уснул прямо на ковре, не расстилая подстилки, лишь сунул под голову подушку, на которой они сидели у столика. Маша присела на корточки рядом, с грустью замечая, как он похудел в последнее время, как жёстко сжаты губы, а в уголках рта пролегли морщинки. Даже во сне он хмурился, и густые чёрные брови почти сошлись на переносице. Ей захотелось погладить его по смуглой щеке, прогнать тревогу и озабоченность с его лица. Внезапно он открыл глаза, резко сузились зрачки, превратившись в щель. Маша отшатнулась: ей показалось, что сию секунду он превратится в дикого зверя. Но его лицо расслабилось, он сморгнул прогоняя сон, хрипло спросил: — чего ты испугалась?
Ей стало неловко, она отвела глаза: — н-нет, я не испугалась, просто ты… лежишь тут, у самой двери, даже постель не постелил и не разделся… Ты поздно пришёл, да?
Он встал одним лёгким гибким движением, зевнул и потряс головой, прогоняя остатки сна: — да, я пришёл уже под утро, жутко устал, но кажется, нашёл проход, — он с сомнением посмотрел на неё, — вы там не пройдёте. Пожалуй, вы все останетесь в деревне, а мне надо попасть в Катманду. Да и профессор пока толком не ходит. — Она согласно кивнула головой, радуясь, что он пришёл и беспокоясь интересом, проявленным к нему англичанином.
Сантош шумно плескался, умываясь над тазом, а она с удовольствием наблюдала за ним, стоя рядом с полотенцем в руках. Ей хотелось прижаться щекой к его голой спине и она покраснела, поймав себя на этом. Он ничего не заметил и, выпрямившись, взял у неё полотенце, а Маша отвела глаза от струйки воды, стекающей по его груди вниз, под ремень джинсов.
Они сели завтракать в тёплом молчании, а потом она рассказала Сантошу о прибытии англичанина и их бывшего проводника и женщины-шерпы. Он насторожился и опять нахмурился, отодвинув от себя тарелку с момо: — интересно, что им нужно в Солу Кхумбу? И у каких дэвов они раздобыли вертолёт? Не так-то просто арендовать его в Катманду! И опять Ашвин! — вот тут Маша удивлённо посмотрела на него, а он продолжал: — где бы этот весельчак не появился, там обязательно случается что-то плохое.
— Ты что, думаешь, что лавина — его рук дело?
— Нет-нет, — Сантош улыбнулся, — ни землетрясение, ни сход лавины ему не подвластны, но как-то так получается, что с ним всегда связаны неприятные истории.
— Может, у него карма такая? — Маша лукаво улыбнулась, но Сантош оставался серьёзен:
— напрасно смеёшься. Мне совсем не нравится его появление здесь.
— А вот мне не нравится появление Джима Корнера, — Маша задумчиво покусала губу, — какой-то он… слишком сладкий, слишком скользкий.
Весь день, до позднего вечера, они не встречались. Сантош занимался ранеными, а потом опять исчез, а Маша спешила, набирала материал, ведь диктофон пропал под лавиной, приходилось всё писать вручную, что отнимало немало времени.
Сантош не появился ни ночью, ни на следующий день. Заглянув к профессору, она узнала, что пропал Вольдемар. Позднее деревенские жители сообщили, что неожиданные гости покинули деревню также внезапно, как и появились.
Прошло два дня, но ни Сантош, ни Вольдемар не объявились, и Маша не находила себе места. Предсказание колдуна навевало мрачные мысли. Она знала, была уверена, что с Сантошем что-то случилось.
Глава 12
Маша бесцельно слонялась по комнате, брала в руки то одно, то другое, но её мысли были далеко. Вспоминалась Анютка: — как-то она там, в Москве, не болеет ли, наверно скучает по маме. Родители ждут — не дождутся звонка и удивляются, что она молчит. Или нет, они знают о землетрясении и их мучает неизвестность: всё ли благополучно с дочерью, не пострадала ли она? — Маша вздохнула, и в сердце ножом ударила тревога — что с Сантошем, где он, почему не появился дома?
Она услышала шаги на веранде и торопливо устремилась к двери: — наконец-то! Сейчас она скажет ему всё, что думает по поводу его длительного отсутствия! — но на пороге выросла… Анг Ламу! Её лицо было мрачным и… виноватым? Нехорошее предчувствие накрыло Машу: — что?? Что случилось? — она забыла, что шерпа не знает английского. Но та поняла вопросительную интонацию женщины и что-то сказала на непали. Маша лишь уловила:
— ирбис… плохо…
Не раздумывая, она схватила Анг Ламу за руку и почти побежала, торопясь к дому господина Ари.
Профессор с хозяином находились внизу, на первом этаже, причём Марк Авдеевич сидел на диване, а хозяин — на полу, на ковре. Они о чём-то оживлённо спорили, но сразу же замолчали, увидев женщин. Анг Ламу неуверенно переступила порог дома вслед за Машей, поклонилась мужчинам, приложив лодочки-ладони ко лбу. Те небрежно ответили, настороженно и с тревогой глядя на вошедших.
— Марк Авдеевич, господин Ари, поговорите с ней! — Маша, волнуясь, прижала к груди крепко стиснутые руки, — с Сантошем что-то случилось, а я не могу понять, что она говорит!
— Идите сюда, Мария Александровна, — профессор похлопал ладонью по дивану рядом с собой, — подать вам воды?
Маша невежливо мотнула головой, не желая отвлекаться, боясь пропустить хоть слово из перевода господина Ари. Тот слушал Анг Ламу, мрачнея с каждой секундой.
— Мария Александровна, — профессор снова кивнул ей, и она торопливо присела рядом с ним, закусив губу вопросительно посмотрела на него, — она говорит, что «лошадиное лицо» поймал ирбиса и увёз его на вертолёте. С ними улетел наш человек, она имеет в ввиду Вольдемара, и Ашвин. Она тоже была с ними, но потом её высадили, потому что вертолёт не смог подняться над хребтом. Пришлось его облегчить. Они хотели, чтобы она шла пешком до Дхулитхела, но она решила вернуться в Солу Кхумбу.