— Ты думаешь, мы сможем сломать замок? — Маша с сомнением смотрела арматуру.
— Не замок. Дужку не переломить, но сетку порвать будет можно, я думаю, — Анг Ламу была настроена очень решительно. Они бегом вернулись во двор, где перед клеткой со спящим барсом родители Сантоша уговорами и убеждением пытались воздействовать на упрямого старика. Маша с трудом сдерживала слёзы, глядя на неподвижно лежащего, ни на что не реагирующего барса. Она с ужасом думала, что они могли опоздать, и Сантош навсегда останется в звериной шкуре. Кажется, что Галина Николаевна думала также: она всё время плакала и уже несколько раз тайком глотала какие-то таблетки.
Джайя догадался об их замысле. Он выхватил арматуру из рук Анг Ламу и, нахмурившись, посмотрел на замок. Потом решительно просунул железяку в ячейку сетки и потянул на себя. Но порвать толстую проволоку не удалось. Тогда Анг Ламу предложила протолкнуть арматуру через несколько ячеек, чтобы второй конец вылез наружу. Они с Джайей возились, сбивая в кровь пальцы, у сетки, а старик, ругаясь и плача пытался им помешать. Маша вцепилась в сетку и тянула её к себе, хотя и понимала, что её помощь ничтожна. Она просто не могла стоять в стороне! Наконец сетка подалась, видимо, в одной из ячеек проволока проржавела. Ещё чуть-чуть — лопнуло сразу несколько ячеек. Обрадованные, они продолжали рвать её, и она неохотно и понемногу поддавалась. Галина Николаевна настойчиво звала Сантоша, но барс не шевелился и Маша боялась, что им не удастся его разбудить.
Наконец, отверстие стало таким, что она смогла просунуть в клетку голову, а затем, оставляя клочки платья на острой проволоке разорванных ячеек, ей удалось пролезть внутрь.
Она бросилась к зверю, упав перед ним на колени обхватила руками большую лобастую голову: — Сантош! Сантош! Проснись, прошу тебя, Сантош!! — она изо всех сил трясла его — он оставался недвижим.
Наконец, Маша услышала настойчивый голос Джайи: — Мария, послушайте меня! Мария! — кажется, он давно звал её. Она подняла заплаканное лицо, посмотрела на оставленных ею людей. Они столпились у дыры, встревоженно глядя на неё: — Мария, возьмите у меня нож, разрежьте верёвки на лапах! — она поняла, что никто из них не в состоянии пролезть в маленькое отверстие, которое Анг Ламу пыталась расширить.
Маша метнулась к сетке, схватила протянутый нож и, вернувшись, принялась торопливо резать верёвку, стягивающую лапы барса. Она глубоко впилась в плоть, и Маше с трудом удавалось подсунуть палец, чтобы немного её приподнять. Ещё несколько минут, и верёвки упали, а барс дёрнул лапами. Очевидно, приток крови к пережатым конечностям создавал неприятные ощущения. Она принялась разминать лапы, и зверь тихо, утробно зарычал.
— Берегитесь, Маша! Сейчас Сантош не контролирует себя! — Джайя изо всех сил старался протиснуться в клетку сквозь дыру, но она была слишком мала. Неожиданно за забором послышались голоса, дверь в дом распахнулась, и во двор выбежал багровый от злости Джим Корнер, а с ним улыбающийся, как всегда, Ашвин и ещё двое непальцев. Сзади плёлся, прячась за их спины, старик-хозяин.
— Как вы смеете! Этот зверь — моя собственность! На его вывоз в Великобританию у меня имеется разрешение! — англичанин выхватил из рук Ашвина папку и потряс ею над головой.
— Так у него бешенство и его нужно усыпить, или он здоров и вы собираетесь вывезти его из страны? — Джайя зло смотрел на мужчину.
— Какое ещё бешенство!? Что вы выдумываете!? — англичанин выдернул из рук старика ключ и теперь лихорадочно торопился открыть замок.
— Ну уж нет! — Маша упала на барса, плотно прижавшись к нему всем телом, обхватила его за мощную шею, — нет!! Не отдам!! — пахло грязной шерстью, зверем; она чувствовала, что под шкурой совсем не было мышц, а лишь кости, так сильно он похудел. Джим Корнер, пыхтя, вцепился в её плечи, стараясь оторвать от спящего ирбиса. Она бросила отчаянный взгляд на Джайю, но его крепко держали двое непальцев, а перед женщинами стоял, криво усмехаясь, Ашвин. Маша, не глядя, пнула ногой, попала, но, к сожалению, вреда от пантолет немного, англичанин даже не поморщился, с силой отдирая её от Сантоша. И тогда она от всей души, отчаянно завизжала…
Вязкая чернота затопила его сознание, но вот какие-то раздражающие звуки пробились сквозь неё. Голос звал, о чём-то просил, плакал и умолял. Этот голос затрагивал что-то сокровенное в человеке, не давал окончательно погаснуть его душе, тревожил и звал на помощь. Человек рванулся из усыпляющих мягких объятий черноты и страшная боль пронзила всё его тело..
Мужчина опять грубо схватил её, и вдруг отшатнулся, выругавшись. А Маша почувствовала, что изо всех сил обнимает за шею абсолютно голого худого и грязного Сантоша.
С грохотом и треском упал забор, и больше десятка полицейских ввалились во двор, окружили Ашвина и его помощников. Англичанин вышел из клетки, надменно посмотрел на офицера: — в чём дело, уважаемые? По кому праву вы вламываетесь в принадлежащее мне жилище?
А Машу как прорвало. Она покрывала грязное лицо Сантоша поцелуями. Захлёбываясь слезами шептала: — господи, Сантош, ты вернулся!! Я думала… думала… — она плакала, не в силах остановиться. Напряжение многих дней отпустило её и теперь она была счастлива, не смотря ни на что. Сантош, лёжа на земле, прижимал её к себе исхудавшими руками, гладил по волосам и, целуя, тихо смеялся:
— всё, милая, всё, моя хорошая, я тоже рад, что вернулся. Ты визжала так, что чуткий зверь почти оглох! И, знаешь, это уже стало традицией, я встречаюсь с тобой, будучи голышом! А вот ты всегда одета, — и шепнул на ухо: — к моему большому сожалению!
Тем временем офицер-непалец не менее надменно отвечал англичанину: — вы обвиняетесь в причинении вреда гражданину Непала, которого похитили, содержали в клетке и пытались вывезти за пределы страны.
Англичанин расхохотался: — и чем вы докажете ваши обвинения?
— Свидетельскими показаниями, — холодно ответил полицейский. А Машу, вдруг, осенило, что она уже слышала этот голос. Она повернула голову и встретилась взглядом… с Таши! Их первый проводник, не желающий вести в горы женщину, оказался офицером полиции! Она смотрела на него во все глаза, а он, усмехнувшись, отвернулся и махнул рукой подчинённым: — в машину их всех! Да наручники на Ашвина не забудьте надеть, он от нас уже убегал, помнится. А вас, господин Корнер, я прошу в мою машину. В участке вас уже ожидает первый секретарь вашего посольства. — Помрачневший англичанин молча двинулся через дыру в заборе на улицу, а Таши, о чём-то переговорив с Джайей, пошёл следом.
Наконец, спасатели и спасённый остались одни. Голый Сантош так и сидел на земле в обнимку с Машей. Подошедшие Джайя и Галина Николаевна принялись доставать из сумки одежду, но прежде обняли сына, и мать опять заплакала.